Бестиарий Грейвза (СИ)

Оставшаяся на месте Тина только сейчас заметила, что одно из заклятий всё же задело её, порвав рукав пальто и оставив на коже глубокую царапину.

- Ох, - сморщилась она от боли, шевельнув рукой.

- В больницу, - не терпящим возражений тоном приказал Грейвз, бросив на неё встревоженный взгляд. Тина собиралась возразить – это было видно по упрямому выражению, скривившему губы, но подошедший Грейвз мягко улыбнулся ей. Выражение его лица было тем самым, что он всегда старался скрыть – любящим и заботливым. И Тина застыла, не произнеся ни слова и не отрывая от него завороженного взгляда.

Он осторожно поднёс руку к её лицу, мягко оглаживая нежную щеку тёплым шершавым пальцем.

- Увидимся вечером, - шепнул он так тихо, что Грейвз-наблюдатель скорее угадал, чем услышал эти слова.

***

Следующее марево воспоминаний рассеялось и явило тесную комнатку с камином, посреди которой стоял деревянный стол. За ним сидела Тина, сжимая в ладонях перед собой большую кружку, наполненную дымившимся напитком со сладким ароматом. Вокруг летали столовые приборы и еда. На первый взгляд движения левитируемых предметов казались хаотичными, лишёнными всякой цели. Но стоило приглядеться – и даже не подкованному в бытовой магии Грейвзу становилась заметна тонкая закономерность, с которой плясали тарелки и вилки, передвигаемые взмахами палочки Куинни Голдштейн.

Мысли Тины были далеко отсюда. Она сверлила пустым взглядом молочно-коричневую поверхность напитка в кружке и не реагировала ни на одно слово из тех, что нарочито бодрой скороговоркой выдавала младшая сестра. Взволнованная Куинни давно поняла, что задавать вопросы сестре бесполезно, и говорила только потому, что старалась скрыть своё взбудораженное состояние.

- Потом Абернети рассказал, что ты снова попала в неприятности – на этот раз с самим мистером Грейвзом! – и был так любезен, что отпустил меня пораньше, чтобы я проведала тебя в больнице. – Пузатый фарфоровый молочник едва не расплескал сливочное содержимое, неловко бряцнув о дерево столешницы. Это Куинни отвлеклась-

лихорадочное щебетание было грубо прервано уверенным стуком в дверь.

Младшая Голдштейн замерла на мгновение, будто вслушиваясь во что-то, что было доступно лишь её ушам. Потом загадочно улыбнулась встревоженной сестре и, поправив поясок шёлкового халатика, мягко переливавшегося в тёплом свете волшебных шаров и свечей, подошла к двери, широко и гостеприимно распахивая её.

- Мистер Грейвз! – мило улыбнулась она начальнику сестры. – Очень рада, что миссис Эспозито всё же пропустила вас.

- Ненадолго, - буркнул вошедший в комнату Грейвз, следуя гостеприимному жесту Куинни. Он был слегка ошарашен фривольным домашним одеянием младшей Голдштейн, но старался не подавать виду.

Тина торопливо встала, пролив немного сладкой жидкости из кружки на стол.

- Добрый вечер, Тина, мисс Куинни, - сдержанно кивнул Грейвз, чувствуя неловкость оттого, что побеспокоил девушек вне работы. Затем обратился к лучезарно улыбавшейся ему младшей из сестёр. – Разрешите ли недолго побеседовать с Тиной наедине?

- Разумеется! – сверкнула белоснежной улыбкой Куинни и, плавно покачивая бёдрами, прошла в спальную комнатку. Остановившись в дверном проёме, она бросила на серьёзную сестру взгляд, в котором плясали искристые хитринки, а затем плотно прикрыла за собой дверь. Через пару секунд из-за неё раздался нарочито громкий шум: что-то передвигалось, хлопало и шипело. Мелодичный голос затянул детскую песенку:

- У Кассандры жил волшебный кот,

Гномов ловил и спал, устав.

Затем пропал тот кот. Вот-вот!

Ушёл он в ночь, старый Густав.

Грейвз стоял на месте, не сводя с Тины тёплого взгляда, наполненного мягкой нежностью. Щёки девушки порозовели, а глаза заметались от камина к кружке, затем к мокрым пятнам на деревянной поверхности стола, потом к рукам начальника, но не выше.

- Присядете? – откашлявшись, слегка хриплым голосом спросила она, разглядывая его шарф.

- Благодарю, - кивнул он девушке, но она уже отвела взгляд, палочкой отодвигая для него стул напротив своего. Грейвз размотал шарф и снял пальто, отлевитировав их на козетку у камина.

Они сидели молча, не зная с чего начать разговор. Куинни за стенкой закончила петь о путешествиях кота Густава и его мудрой хозяйке-провидице Кассандре, и что-то неразборчиво мурчала себе под нос – слова песни были неразличимы, оставшись лишь волнительной тягучей мелодией.

- Я подвела вас сегодня, сэр, - нарушила молчание Тина, не поднимая смущённого взгляда от шоколадно-коричневых пятен, которыми рисовала причудливые узоры на столешнице. – Растерялась и приняла неверное решение. Сделаю всё, чтобы больше не допустить этого.

Слова звучали ужасно сухо и официально, словно отчёт. Сидевший напротив Тины Грейвз усмехнулся. Затем осторожно взял её беспокойные руки в свои, стараясь взглянуть в глаза девушки.

- То, что сегодня сделал я, Тина, - ровным и уверенным тоном заговорил он, грея её холодные пальцы в ладонях, - не обещаю, что не допущу этого снова. Наоборот, я намерен сделать всё, чтобы это повторялось как можно чаще.