Бестиарий Грейвза (СИ)

Оборотень вызвала домового эльфа с бутылочкой тёплого молока, и радостно сюсюкала со сладко причмокивающей Тиной. Аврор Голдштейн была совершенно очарована девой-оленем. Точнее говоря, её изящными рогами, покрытыми мягким пушком, с которых не сводила широко раскрытых глаз. А если быть совсем честными, внимание Тины привлекли резво скачущие по ветвям рогов девы разноцветные аппалузские пушишки*.

Грейвз был уверен, что пушишки были незаконно селекционированы. Настоящие пушистики обладали не таким пышным и цветным ворсом. Они больше походили на живых существ, чем эти слишком яркие комочки меха. Их всех должны были уничтожить после того, как «Фантастическая фауна Флёри» была закрыта, но несколько экземпляров всё же остались в живых. И, похоже, избрали местом своего обитания рога одной женщины-оленя. Кажется, все усиленно делали вид, что не замечали такого вопиющего нарушения постановления Ковена потому, что боялись оказаться на этих самых рогах. И Грейвз их прекрасно понимал.

- Просто кормите её иногда. Она же живое существо! Всем живым существам надо есть. Уверена, даже вам, - изрекла глубокую мысль Карибу. Затем оставила Тине приглянувшуюся ей ярко-жёлтую пушишку, заставив Грейвза пообещать, что пушишка вернётся к ней живой и невредимой, и ушла работать дальше.

Оставшиеся в зале Грейвз и Канг обменялись растерянными взглядами и синхронно посмотрели на сытую довольную малышку-Тину, увлечённо жующую мех отчаянно верещавшей пушишки.

Впрочем, Канг быстро нашёл для себя занятие вне стен Конгресса, поспешив на вызов с девятой авеню. Грейвз пару раз пытался отобрать из неловких, но таких цепких пальчиков маленькой Тины жалобно пищавший комок шерсти, но каждый раз это заканчивалось отчаянным плачем ребёнка.

Аврор с тоской думал, что свидание младшей Голдштейн может продлиться до самого вечера.

Он почти забыл о кровавом знаке на старых обоях в доме Суитуотеров, но сейчас, сидя в относительной тишине и глядя в бездонные карие глазёнки аврора Голштейн, он невольно вспомнил её слова.

«Вам грозит опасность, сэр».

Провела собственное расследование, значит? Пришла пора и Грейвзу навестить библиотеку Конгресса.

***

Огромные залы, от пола до потолка заставленные стеллажами, переполненными пыльными фолиантами, и в рабочие дни не могли похвастаться обилием посетителей, а в этот выходной день были совсем пусты. Не было даже библиотекаря. Но это было лишь на руку аврору. Вряд ли библиотекарь стал бы терпеть младенца в своих владениях.

Тина оставила в покое пушишку, которую Грейвз усадил на свою голову – несчастная тварь отчаянно цеплялась мелкими лапками за пряди волос и никак не могла поверить, что выбралась живой из пальчиков маленькой мучительницы.

Зато внимание маленькой разбойницы привлекли яркие журналы. Ей потребовалось минут пятнадцать, чтобы разодрать внушительную стопку номеров «Ведьмы Большого яблока»**. Весь процесс проходил с самым серьёзным выражением лица – с нахмуренными от напряжённого внимания бровками и оттопыренной нижней губой. Одетые по последнему слову моды красивые ведьмочки на колдографиях разбегались с безмолвными криками, когда Тина рвала яркие картинки напополам.

Грейвз начал думать, что несмотря на все сложности, кажется, быть родителем очень даже интересно.

Оставив Тину за сложной работой по уничтожению журналов, Грейвз принялся посматривать архив иностранных газет за последние несколько лет. То и дело отвлекаясь, чтобы посмотреть, как обстоят дела у его маленькой подопечной, он заново узнавал то, о чём ему рассказала аврор Голдштейн.

Каждая новость об очередном злодеянии, приписываемом Грин-де-Вальду, сопровождалась знакомым символом. Грейвз просмотрел номера за прошлый год. Всё лето, осень, и даже в начале декабря – этот символ регулярно появлялся на страницах газет по всей Европе. Его могли оставлять союзники Грин-де-Вальда. Или же он сам, мотаясь с помощью порталов между Старым и Новым светом. С утра пришёл на работу в Конгресс в Нью-Йорке в теле главного аврора, а после обеда убил семью чистокровных магов во Франции, оставив метку на одной из стен старинного шато.

Они просидели в библиотеке несколько часов. Тина от разрывания журналов перешла к ловле разноцветных светлячков, наколдованных Грейвзом. Затем, когда ей это наскучило, выпила ещё одну бутылочку молока, принесённого заботливым домовиком и поспала полчаса. Затем вновь пожевала пух пушишки и перешла к самому интересному – обслюнявливанию карточек из каталога. Длинные узкие полки, заполненные стройными рядами прямоугольников из плотной сероватой бумаги, не могли не привлечь внимание. Грейвз лишь тяжело вздохнул, взмахом руки восстанавливая разноцветные обрывки бумаги в стопку ярких журналов.

Вскоре Грейвз решил, что получил всю полезную информацию, какую мог. Волшебством вернул газетные номера на положенные им места, и подошёл к Тине, морально готовясь к крикам недовольства. Кажется, Тине очень понравилось уничтожать имущество Конгресса.