Бестиарий. Книга странных существ

А если бы не чупакабра, то кувыркаться бы до самого дна нам обоим. Там после этого поворота длинный узкий подъём, свернуть некуда, развернуться негде. Я бы успел затормозить, но её инерции хватило бы, чтобы сбросить в пропасть нас обоих. В общем, это существо нас обоих спасло.

Да, страховая выслала инспектора, он осмотрел мой драндулет. Ни следов крови, ни тушки не обнаружено. Инспектор сказал, что тушку могло выбросить во время падения. Кровь, видимо, тоже во время падения с машины стряхнуло?.. Ну, я настаивать не стал, себе дороже.

И ещё. Мы вернулись в город на её «Опеле», я вёл. Когда тормоза остыли, я садился за руль, и в зеркале заднего вида увидел шестилапое существо, коричневое, голова белая. Оно, целое и невредимое, стояло на задних лапах, подбоченясь средними, и махало нам вслед правой передней.

Вот это — чудо. А в чуваков с крыльями я и сам не верю. У них не крылья, у них лапы. Шесть. Сигаретку?

Улитка (очевидец Андрей Загородний)

Закрытый двор-колодец, внутрь только через подъезды, единственные ворота в арке не открываются лет сто. Эхом отдаются звуки, сыро даже в летние дни. Время будто заперто этим квадратом домов. Как и полсотни лет назад, по фанерному столику лупят доминошники, вечером орёт местный пьяница, а мамаши высовываются с верхних этажей, призывая потомство к обеду.

Дворничиха тётя Роза ткнула метлой грязный мяч, закатившийся под водосточную трубу. Мяч зашебуршился и выполз на свет.

— От шайтан! — отскочила тётя Роза, а слонявшийся поблизости алкоголик дядя Стёпа определил:

— Улитка гигантская, улиткус переросткус, — и пнул животное, изрядно ушибив нечищеный ботинок. В дальнейшей речи Степан опускал цензурные выражения, зато мощное эхо прокатилось как вдоль, так и поперёк двора.

Существо приподнялось, показались две тонкие ручки с пальчиками и розовыми ноготками. Одна почесала раковину, как чесал голову двоечник в известном мультфильме, нашарила на асфальте забытый детьми мелок и ловко швырнула его в источник звука. Источник ретировался в сторону арки.

Улитку же отвлёк громкий лай — пятидесятилетняя Манечка выгуливала болонку. Каждый день двор слушал брёх, ненавидел собачонку и культивировал неврозы. Только вот с Манечкой связываться не рисковали, предпочитая валерьянку сразу тому же средству, но после разговора.

Улитка, как гимнаст, приподнялась на своих ручках, покачалась и резво побежала в сторону собачонки. Та бросилась на лёгкую добычу, но нарвалась на пару пощёчин. От дальнейшего жители двора получили немалое удовольствие. Болонка с воем металась по асфальту. За ней вприпрыжку бежала улитка, ловко отвешивая ручками — или это всё-таки были ножки? — пинки по мохнатому собачьему заду. Следом круги нарезала Манечка, костеря непонятное существо.

Любившая тишину улитка-руконожка во дворе прижилась. Лежала под водосточной трубой, изредка прогуливалась на своих тонких конечностях, от капустных листьев и прочей еды отказывалась. Пару раз отвесила тумаков крикливым ребятишкам и отобрала дубль-пусто у доминошников.

Двор поменялся, разговаривали тихо, игроки не стучали костяшками, а дядя Стёпа не концертировал по вечерам. Даже мамаши не кричали из, казалось бы, безопасных, окон, а спускались за чадами лично. Неврозы пошли на убыль, тем более, что Манечка стала прогуливать болонку в соседнем парке.

В пятницу вечером ржавая петля не выдержала веса створки и половинка ворот, перегораживавших арку, рухнула. Открылась дорога городскому шуму. Улитка недовольно выползла из-под своей трубы и выглянула из двора. Выстрелил мотоциклетный глушитель, давно переделанный хозяином в угромчитель, и защитница тишины бросилась за удаляющимся нарушителем гармонии. Доминошники, дети, даже тётя Роза высыпали на улицу. Вдали исчезал мотоцикл. За ним, колотя по брызговику, номеру, задним фонарям уносилась руконожка.

Все — и дети, и подоспевшие мамочки, и непонятно откуда вынырнувший дядя Стёпа — смотрели вслед. Потом повернулись к арке. Но им не хотелось возвращаться в свой двор.

Ммузыка (очевидец Анастасия Бушмакина)

Дедушка не любил детей. Его страстью была музыка. И тишина. Мы ходили к нему только по праздникам.

Во время одного из этих визитов вежливости дедушка попытался занять меня, чтобы я не шатался вдоль книжных полок и не раздражал его вздохами. Он пригласил меня в кабинет и достал конверт с грампластинкой. Это была симфоническая сказка «Петя и Волк». Музыка заворожила меня. В тот день я провалился в щель между нашей реальностью и музыкальной и надолго остался там.

В следующий визит я опять принялся слоняться вдоль полок с книгами, косясь на деда. Дед нахмурился, а я шепотом попросил:

— Дедушка, можно еще раз послушать «Петю и Волка»?

Дед нахмурился еще сильней, но нехотя согласился.

В кабинете он открыл проигрыватель, нежно достал пластинку, поставил ее, аккуратно опустил иглу и, сказав: «Ничего не трогай», включил проигрыватель и вышел.