Бестиарий спального района

А сам двойник «взялся за ум». Вполне вовремя попала под машину Анютина бабуля (в мире Федора-первого живая-здоровая). Квартира досталась двойнику и его беременной супруге. Федор-второй додумался квартиру продать, а деньги вложить в дело — купил на рынке несколько палаток. До некоторого времени жил, что называется, в шоколаде. А потом на него наехали. Со всех сторон причем, жаловался двойник — и менты, и налоговая, и братки. Партнер, сука, сдал, не иначе. Как бы то ни было, Федор-второй не только лишился всего, что имел, но еще и должен остался — всем кругом.

Естественно, запил. Пытался одуматься, за работу хоть какую-нибудь зацепиться — без толку. Дольше всего в театре продержался…

— В театре? — изумился Федор-первый.

— Ну да… Осветителем… Санька Лысый устроил. Почти год отработал…

…Потом этот же благодетель Лысый и погубил двойника. Именно он предложил помочь знакомым парням продать киргизскую анашу. Спалились оба.

Лысый, уже ранее судимый, загремел на пятерку. Федору, по первой ходке, дали два года. Пока сидел, Анюта с ним развелась.

— Это в каком году было? — уточнил Федор-первый.

Оказалось — в девяносто шестом. Федор вспомнил себя тогдашнего. Пик славы, время процветания! Ах, какой был чес — «Голосуй, или проиграешь!». Гонорары платили целыми чемоданами долларов! Расходы с доходами считать — господи, да мысли такой не возникало!

Оказывается, в это самое время его двойник кантовался на зоне…

Как там называлась эта книжка? Про мужика, вместо которого старел и покрывался шрамами его портрет? В жизни-то, оказывается, все сложнее…

— А потом? — спросил Федор. — В смысле, когда вышел…

— Потом? — пожал плечами двойник. — Ну, помыкался какое-то время, по стройкам, по рынкам. На постоянную работу не брали. Прибился в конце концов к автобазе, сторожем.

Там Федор-второй, как выяснилось, познакомился с Маринкой — второй женой, поварихой.

— Да, забыл! — хлопнул он себя по лбу. — Фотки же!

Достал обтрепанные фотографии. На одной из них огромная пергидрольная тетка, похожая на веселящегося Дженезис Пи-Орриджа, улыбалась золотыми зубами, обнимала казавшегося щуплым Федора. На другой та же тетка держала на коленях угрюмого пацана. С отцом ничего общего. Гаденыш какой-то, брезгливо подумал Федор.

Поженились в девяносто девятом. Чем занимался в это время Федор-первый?

Конечно, это же год его феерического гастрольного тура со «Сплином»! Ах, как Федор отрывался! Сколько он перетрахал поклонниц, сколько выпил шампанского! А двойник, выходит, обрел тогда семейное счастье. В оклеенной дешевыми обоями двушке на улице Газгольдерной. Вот с этой бабой.

Федор уже уловил закономерность: в это самое время его собственная семейная жизнь должна была дать трещину. Точно, так оно и было. Именно в девяносто девятом. Анюта, месяцами его не видевшая, требовала развода. А он — не давал.

— Песен-то, случайно, не пишешь? — вдруг спросил Федор-первый.

Действительно — если он с сочинительством завязал, то у двойника должно быть ровно наоборот.

Так оно и оказалось. Сейчас, когда жизнь Федора-второго более-менее стабилизировалась, он вернулся к сочинительству. Купил себе компьютер с музыкальными примочками, экспериментирует с электроникой.

— Хорошие песни, — уверял двойник. — Правда. Не все удачные, но есть очень даже. Вот бы ты послушал, а?

— Нет, — покачал головой Федор. — Извини, не хочу…

Не без злорадства Федор отметил, что повело не только его. Опьянел и двойник. Он уже держал Федора за воротник и говорил, что именно он, он, он достоин жить в этом мире, при таких возможностях!

— Я ведь талантливее тебя, — говорил двойник. — Ты, когда говно свое про дождь сочинил, ты — продался.

— А ты, значит, нет, — засмеялся Федор.

— А я нет. Эх, поменяться бы нам!

— Ага, щас! — жестко хохотнул Федор.

Устал, устал… Домой пора, спать… Утро вечера мудренее… И этого — карикатуры на него — уже не будет…

— Странно, кстати, — сказал вдруг двойник, — что ты не спрашиваешь, откуда я знаю про обстоятельства написания «Дождя». У нас-то и в помине нет такой песни.

— Повезло вам, — буркнул Федор. — А откуда знаешь — да откуда угодно! В Интернет слазил, минутное дело. Там интервью моих немеряно…

Двойник улыбнулся.

…Потом они шли куда-то по улице. Накрапывал дождик. Последняя более-менее связная мысль Федора была о том, что скажут менты, если задержат двух алкашей. А у тех — опаньки! — паспорта на одну фамилию. Но с разными печатями.

— Пешком не пойдем! — заявил Федор. — На такси к твоей двери поедем. Я плачу…

— Обалдел совсем, — пробормотал двойник. — Тут ходу десять минут…

— Не колышет! — капризно сказал Федор.

Поехали…

6

— За красавцем своим явились? — спросил милиционер крупную женщину, зашедшую в отделение.

Тетка на самом деле до жути напоминала Дженезис Пи-Орриджа, только в слезах и соплях.

— Вот он…

Господи, подумал запертый в обезьяннике Федор, хоть бы скорее кончилась эта комедия!

— Он, — выдохнула женщина. — Федька.

— Ну, — повернулся мент к Федору, — будем дальше ваньку валять?

«Нет, — замотал головой Федор. — Не будем».

Надо было выбираться отсюда. И — домой. Хватит балагана…