Бестия (СИ)

Юри потрясенно охнул, мир вокруг сомкнулся и перестал существовать, оглушительная тишина обрушилась на голову. Он не шутил, этот русский юноша, как будто обдумывал все не раз.

Он видел настоящего Юри сквозь слои оберток. Цельного, без масок, с недостатками.

Проклятье! Юри совершенно не умел противостоять Виктору Никифорову. Не умел и не желал учиться.

Кацуки сдвинул очки на кончик носа, чтобы стекло не мешало, прикусил губу, подался вперед, как это часто делал Виктор. Правая рука отпустила игрушку, вплелась в волосы Никифорова, слабо, чтобы не разрушить прическу, бескомпромиссно придвигая спортсмена ближе. Виктор вздрогнул, кажется, застонал. Глаза его расширились.

Две грани личности, которые он тщательно разделял, слились воедино на короткий миг. Ради этого русского мальчика.

- Твой Юри отличается от Юри-для-всех-остальных, не правда ли? - шепот горячим медом влился в уши. Не только Виктор умеет быть демоном. Но только Виктор потом не стыдится этого. - Заставь меня думать лишь о тебе. Покажи мне такое выступление, чтобы я забыл обо всем на свете, чтобы весь мой мир сосредоточился до тебя одного, - влажное дыхание скользнуло по щеке фигуриста. - И тогда я сделаю для тебя все и даже больше.

Юри оттолкнул от себя Никифорова, юноша выглядел ошеломленным, приоткрыв рот, он задыхался. Великолепное, волнительное зрелище.

На секунду дымчатые ресницы прикрыли сияющие глаза, фигурист привел в порядок дыхание, прическу. А когда вновь посмотрел на Юри, перед Кацуки стояла Бестия школы Фельцмана. Виктор улыбнулся, сделал изящный пируэт, послал воздушный поцелуй двумя пальцами и влился в группу разминающихся.

Юри перевел дыхание. Возможно, он совершил сейчас самую большую в жизни ошибку. Но однозначно самую головокружительную.

Он никогда о смене решения не пожалеет.

- Я просил тебя немного убавить у него самоуверенности и дать мотивацию на выступление, - Яков, как маленький пушной зверек, подкрался незаметно. - А не давать мотивацию превращать мою школу в сумасшедший дом! Ты вообще представляешь, что натворил? Дал карт-бланш этому поганцу!

- Кто сказал? - хмыкнул Юри.

Фельцман ошеломленно замер.

- Погоди, - мужчина подозрительно прищурился, - но ты же сам пообещал, что сделаешь все… - покраснел, видимо, соотносить слова и своего шебутного ученика ему было тяжело.

Юри не отрывался от фигуры Виктора на льду. Душа вернулась в движения юноши, а вместе с нею сила и огонь.

- Да, пообещал, но кто сказал, что абсолютно все наступит раньше американского совершеннолетия?

Фельцман посмотрел на полыхающего щеками и ушами хореографа, перевел взгляд на самоуверенного, довольного, как сытый удав фигуриста и захохотал.

Совершеннолетие в двадцать один! Еще четыре с лишним года.

Яков прикрыл лицо ладонью.

Никифоров ведь не отступится, не теперь, когда Юри в своей манере признался в ответных чувствах. В крайнем случае припомнит, что в России совершеннолетие наступает в восемнадцать. Тут уж все зависит от того, победят ли упрямство и принципиальность Кацуки.

Интуиция подсказывала, что крепость не устоит.

В любом случае… это будут совершенно безумные четыре с лишним года!