Бестия (СИ)

- Для Юрия на данный момент не имеет значения, кто будет его хореографом. Он еще слишком юн, чтобы показать что-то конкретное, личные переживания, по-взрослому, - негромкие слова прохладным дождем гасили полыхающую ярость Никифорова.

Виктор смотрел на склоненную голову, на ловкие движения красивых пальцев и… Хотел. Всего Юри, без остатка. С растрепанной шевелюрой, красными от смущения ушами, капельками пота на лбу. Хотел целовать, и чтобы целовали его, тонуть в свежем запахе морского дезодоранта.

- Яков посчитал, что тебе моя помощь нужнее, - японец помолчал, и Виктор замер в ожидании следующих слов. Было видно, что Юри много и старательно о чем-то думал. Лишь бы не скрывался, не прятался в своей раковине. - И я рад этому. Честно.

Проклятье! Снова прячется за ролью учителя! Поздно: Виктор заметил реакцию на себя, уловил дрожь тела Юри. Пожалуй, можно сказать спасибо Плисецкому, когда бы еще Никифоров смог так запросто прижать японца к бортику и доминировать над ним - сладкая мечта волшебных сновидений.

Юри стащил носки и нахмурился. Виктор тоже посмотрел на свои ноги, смутился. Избитые, натруженные - сказывались усилившиеся тренировки. Все фигуристы через это проходят. Но как же некрасиво выглядит! Сукровица, лопнувшие мозоли. Никифоров поморщился. Не аппетитное зрелище.

- Тебе не нужно так загонять себя, - Юри достал из сумки антисептик и бинты. - Отдохни.

Его, судя по всему, все устраивало. Виктор затаил дыхание и в панике стал припоминать, где там его олимпийка, когда пальцы заскользили по своду стопы, по ранам, обрабатывая. Антисептик пощипывал, кусочек бинта убирал сукровицу, сушил. Юри склонился так низко, что по коже гуляло его нежное дыхание. Виктор сглотнул, от интимности момента сердце заходилось почти в инфаркте. Девочка-школьница-фанатка раскинулась звездой и вяло подтверждала, что она кончила.

- Не могу, Гран-при скоро, - слова не шли на ум. Какого черта Кацуки творит? Какого хрена он так соблазнителен без своего Эрос-мод-он?!

- Это не значит, что нужно выматывать себя, - категорично произнес Юри.

Как же Виктор обожал этот тон! В его властных мотивах проскальзывали нотки Эроса, словно говоря, что тот живет не глубоко, можно дотянуться в любой момент.

Напряжение ушло, своими поступками Юри показывал, что по-прежнему выделяет Никифорова. Многие ли хореографы ухаживают за ногами фигуристов?

- Ну-у-у, не зна-а-аю, - Виктор прижал палец к нижней губе, с радостью отмечая, как нервно сглотнул Кацуки. Настроение стремительно повышалось. - Вот если бы ты поцеловал меня, я бы подумал об отдыхе.

- Увы, могу предложить только чашку чая у себя дома, - снова эта категоричность. Впрочем, лучше, чем ничего. А в домашней обстановке, может, Юри слегка расслабится и позволит хотя бы обнять без стеснения и мученического вида.

Виктор ликовал, затем вспомнил о мелком белобрысом препятствии. Прищурился на секунду.

- А тот мальчишка…

Юри вздохнул, взъерошил волосы неловким жестом.

- Сегодня я заменял Минако-сенсей, но ты же понимаешь, Виктор, что в будущем именно я буду заниматься Юрием. И не только им. Меня все равно придется с кем-то делить.

Виктор надулся обиженно, как маленький ребенок. На японца это действовало безотказно, тот смягчался. Вот и сейчас поднялся, возвышаясь над сидящим Никифоровым, но выражение лица уже не такое строгое. Вести себя инфантильно фигурист не любил, однако сейчас ему нужно было сделать так, чтобы Юри выбросил из головы его яростный тон и бушующую ревность. Виктор притянул не сопротивляющегося Кацуки, уткнулся лицом в живот.

- Я что-нибудь придумаю.

Сверху раздался еще один вздох.

- Это-то меня и пугает.

- Кацуки, что это такое?! - Яков потрясал телефоном. - “Я самый счастливый на свете Никифоров!”

Юри покраснел, когда увидел на открытой странице фотографии с их с Виктором совместного ужина в японском ресторане, куда Кацуки пригласил подопечного в качестве компенсации за перенесенный стресс во время отмены тренировок.

Когда Никифоров успел сделать фото? Брал мастер-класс у Пхичита?

Коллеги в учительской захихикали, склонившись над бумагами, мол заняты по самое не могу.

- “Долгожданное свидание с моим любимым Кацудончиком!” - Юри стало страшно за здоровье тренера: тот багровел на глазах, дышал, как загнанный носорог.

- Почему Кацудончик?

- Виктор узнал, что это мое любимое блюдо, - выпустил артиллерийский залп взглядом в угол Юри. Пхичит заинтересовался потолком, насвистывая популярный мотивчик.

- Так, - тренер вдохнул пару раз, успокаиваясь. Потер переносицу и поднял глаза на японца. - То есть ты определился, кем хочешь быть для Виктора?

Юри кивнул. Вывод на самом деле очень простой, логичный. Когда решение пришло, сразу стало спокойнее, буря в душе угомонилась.

- Я стану для него тем, кем могу, не переходя границы допустимого. Наставником, другом…

- Любовником… - подхватил Челестино.

- Плюшевым мишкой… - пропел Пхичит.

- Кацудончиком… - ухмыльнулась Минако.

Юри в очередной раз задался вопросом, почему именно они его коллеги. Чем он заслужил такое наказание?

- Так, Кацуки, не знаю, что у вас там было на свидании…