Бесцветный

Как-то вечером нашу компанию пригласили потанцевать в Соуэто против другой команды. Гитлер должен был соревноваться с их лучшим танцором, Гектором, который в то время был одним из лучших танцоров в ЮАР. Это приглашение было важным событием. Мы отправлялись туда, чтобы выступить от имени нашего «района». Алекс и Соуэто всегда соперничали. Соуэто считался снобистским тауншипом, а Александра – суровым и грязным тауншипом.

Гектор был из Дипклофа, красивого, зажиточного района Соуэто. Дипклоф был тем местом, где после наступления демократии были построены первые дома стоимостью миллион рэндов. «Эй, мы больше не тауншип. Мы теперь строим красивые вещи». Таков был взгляд. И вот против кого мы были. Гитлер тренировался целую неделю.

Мы сели на микроавтобус в Дипклоф в вечер выступления, я и Бонгани, Мзи и Бхеки, и Джи, и Гитлер. В соревновании победил Гектор. Потом Джи поцеловал одну из их девушек, и все закончилось дракой, все закончилось неудачей. Когда мы возвращались в Алекс, примерно в час ночи, на выезде из Дипклофа на шоссе наш микроавтобус остановили полицейские. Они заставили всех выйти и обыскали его. Мы стояли на улице, выстроившись рядом с автомобилем, когда один из полицейских вернулся к нам.

– Мы нашли оружие, – сказал он. – Чей это пистолет?

Мы пожали плечами.

– Не знаем, – ответили мы.

– Нет, кто-то знает. Это чей-то пистолет.

– Офицер, мы правда не знаем, – сказал Бонгани.

Тот сильно ударил Бонгани по лицу.

– Ты мне врешь!

Потом он прошел вдоль строя, отвешивая каждому из нас пощечины, обвиняя нас в хранении оружия. Мы ничего не могли сделать, только стоять и терпеть.

– Вы, парни, – отребье, – сказал полицейский. – Вы откуда?

– Алекс.

– А-а-а-а, понятно. Щенки из Алекс. Вы приехали сюда, и вы грабите людей. Вы насилуете женщин, вы угоняете автомобили. Компания чертовых отморозков.

– Нет, мы танцоры. Это даже не наш микроавтобус. Мы не знаем…

– Мне плевать. Вы все отправляетесь в тюрьму до тех пор, пока мы не выясним, чей это пистолет.

В какой-то момент мы поняли, что происходит. Этот полицейский тряс нас, чтобы получить взятку. «Штраф на месте», как это все называют. Вы проходите через эти замысловатые пляски с полицейским, когда говорите что-то, не говоря ничего.

– Мы можем что-то сделать? – спрашиваете вы офицера.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Мы правда сожалеем, офицер. Что мы можем сделать?

– Вы мне скажите.

Затем предполагается, что ты сочинишь историю и тем самым дашь знать полицейскому, сколько денег у тебя с собой. Чего мы сделать не могли, потому что у нас совсем не было денег. Так что он отправил нас в тюрьму.

Это был общественный автобус. Это мог быть чей угодно пистолет, но парни из Алекс были единственными арестованными. Все остальные, сидевшие в автомобиле, могли быть свободны. Полицейские отвезли нас в полицейский участок и бросили в камеру, а потом выдергивали по одному для допроса. Когда они вызвали меня, мне пришлось дать свой домашний адрес: Хайлендс-Норт. Полицейский посмотрел на меня в большом замешательстве.

– Ты не из Алекс, – сказал он. – Что ты делаешь с этим сбродом?

Я не знал, что сказать. Он сурово уставился на меня.

– Слушай сюда, богатый мальчик. Ты думаешь, это весело, шляться с этими парнями? Но это больше не игрушки. Просто скажи мне правду о своих приятелях и пистолете, и я тебя отпущу.

Я отказался, и он отправил меня обратно в камеру. Мы провели там ночь, а на следующий день я позвонил другу, который сказал, что сможет занять денег у отца и вытащить нас. Позже в тот день его отец приехал и заплатил. Полицейские называли это «освобождением под залог», но на самом деле это была обыкновенная взятка. Нас не задерживали и не судили официально. Никакие документы не составлялись.

Мы вышли, и все было прекрасно, но это ошеломило нас. Мы каждый день были на улицах, ловчили, пытались вести себя так, словно были как-то связаны с бандами. Но правда заключалась в том, что мы были более сырными, чем «район». Мы создали представление о себе как защитный механизм для выживания в мире, в котором мы жили. У Бонгани и других ребят из Ист-Бэнка по причине того, откуда они родом и как они выглядят, просто было очень мало надежды. В такой ситуации у тебя было два варианта. Ты находишь работу в торговле, продаешь бургеры в «Макдоналдсе», если ты один из тех немногих счастливчиков, который может достичь таких высот. Второй вариант – закалиться, «сделать лицо». Ты не можешь уехать из «района», так что выживай по правилам «района».

Я выбрал жизнь в том мире, но я не был из того мира. Пожалуй, я был самозванцем. День за днем я был там столько же, сколько все остальные, но разница заключалась в том, что в глубине души я знал, что у меня были другие варианты. Я мог уйти. Они не могли.