Бесцветный

Большинство из этих драндулетов не подлежало эксплуатации на дорогах. У них не было надлежащих регистрационных документов или правильных номерных знаков. К счастью, у Абеля в гараже также был запас старых номерных знаков. И я быстро понял, что могу просто прикрепить один из них к старому автомобилю и выехать на дорогу. Мне было девятнадцать, может быть, двадцать, и я не думал ни о каких последствиях своих действий.

Так вот, я подошел к гаражу Абеля, когда вокруг никого не было, взял один из его автомобилей (красную «Мазду», которую брал на выпускной), прикрепил к ней какие-то старые номерные знаки и отправился на добычу дешевых мобильных телефонов.

В Хиллброу меня остановила полиция. Полицейские в ЮАР не объясняют причины того, почему вас остановили. Они останавливают вас просто потому, что они полицейские и обладают властью вас остановить – все очень просто. Я смотрел американские фильмы, где полицейские останавливают людей и говорят: «Вы не включили поворотник» или «У вас не горит задняя фара». Я всегда удивлялся: «Почему американские копы беспокоятся и придумывают предлог?» В ЮАР я ценю одно: мы еще не усовершенствовали систему до того, чтобы мы были вынуждены лгать. У нас нет времени на такие игрища.

– Ты знаешь, почему я тебя остановил?

– Потому что вы полицейский, а я черный?

– Верно. Права и регистрационные документы, пожалуйста.

Когда полицейский остановил меня, это была одна из тех ситуаций, в которых мне хотелось сказать: «Ребята, я знаю, что вы предвзято относитесь ко мне из-за расы». Но в этом случае я не мог спорить, потому что в тот момент действительно нарушал закон. Полицейский подошел к моему окну, задал стандартные полицейские вопросы. Куда я еду? Мой ли это автомобиль? Чей это автомобиль? Я не мог ответить. Я остолбенел.

Меня больше волновало то, что у меня будут неприятности с родителями, чем неприятности с законом. Я уже сталкивался с полицейскими в Александре, в Соуэто, но это было больше вызвано самой ситуацией: вечеринка, которую надо прекратить, налет на микроавтобус. Закон был вокруг меня, но он никогда не был направлен конкретно против меня, Тревора. А когда ты не очень часто сталкиваешься с законом, закон кажется рациональным: конечно, полицейские по большей части сволочи, но ты понимаешь, что они выполняют свою работу.

С другой стороны, твои родители совсем не рациональны. Они все твое детство выступали в роли судьи, присяжных и палача, и кажется, что они готовы приговорить тебя к пожизненному заключению за каждую малейшую провинность. В тот момент, когда я должен был бояться полицейского, все, о чем я думал, было: «Черт, черт, черт. Дома меня ждут крупные неприятности».

Полицейский осмотрел номерные знаки и обнаружил, что они не соответствуют автомобилю. Теперь он взялся за меня всерьез. «Этот автомобиль не на твое имя! Что с этими номерными знаками?! Выходи из автомобиля!» И только тогда я понял: «О-о-о-о, черт. Теперь я действительно в беде». Я вышел из машины, он надел на меня наручники и сказал, что я задержан по подозрению в езде на угнанном автомобиле. Он забрал меня в участок, автомобиль был отправлен на стоянку.

Полицейский отвез меня в полицейский участок Хиллброу, который выглядел в точности так же, как любой другой полицейский участок в ЮАР. Все они были построены одним и тем же подрядчиком в разгар апартеида: отдельные клетки центральной нервной системы полицейского государства. Если вам завязать глаза и перевозить из одного в другой, вы, вероятно, даже не поймете, что оказываетесь в разных местах. Они однообразные, казенные, с флуоресцентными лампами и дешевой напольной плиткой, как в больнице. Мой полицейский завел меня внутрь и посадил у стойки регистрации. Меня записали и сняли отпечатки пальцев.

А когда ты не очень часто сталкиваешься с законом, закон кажется рациональным: конечно, полицейские по большей части сволочи, но ты понимаешь, что они выполняют свою работу.

Тем временем они проверяли автомобиль, что тоже было не в мою пользу. Когда я брал автомобили из мастерской Абеля, я старался брать его драндулеты, а не автомобили клиентов, потому что считал, что так смогу избежать бóльших проблем. Но это было ошибкой. «Мазда», которая была одним из драндулетов Абеля, не обладала документами, несомненно свидетельствующими о том, кому она принадлежит. Если бы у нее был владелец, полицейские вызвали бы его, владелец объяснил бы, что он отдал этот автомобиль в ремонт, и все было бы улажено. А так как у автомобиля не было владельца, я не мог доказать, что не угнал его.

В то время угоны автомобилей были распространены в ЮАР. Настолько распространены, что вы даже не удивлялись, когда они случались. Вы ждали друга на праздничный обед, и он звонил вам.