Бесы: Роман-предупреждение

лько одного единомышленника-пропагандиста. «Мне его книга известна, — заявляет «крепкая губернская голова», хромой учитель. — Он предлагает, в виде конечного разрешения вопро са, — разделение человечества на две неравные части. Одна де сятая доля получает свободу личности и безграничное право над остальными девятью десятыми. Те же должны потерять личность и обратиться вроде как в стадо и при безграничном повиновении достигнуть рядом перерождений первобытной не винности, вроде как бы первобытного рая, хотя, впрочем, и бу дут работать». Полностью разделяя идеи книги, хромой учи тель искренне считает, что «меры, предлагаемые автором для отнятия у девяти десятых человечества воли и переделки его в стадо, посредством перевоспитания целых поколений, — весь ма замечательны, основаны на естественных данных и очень логичны». И кроме того, в его интерпретации теория Шигалева вполне отвечает даже и нормам морали: если вспомнить, что у «Фурье, у Кабета особенно и даже у самого Прудона есть мно жество самых деспотических и самых фантастических предре шений вопроса», то «господин Шигалев отчасти фанатик че ловеколюбия», «гораздо трезвее их разрешает дело», «менее всех удалился от реализма», «его земной рай есть почти настоя щий, тот самый, о потере которого вздыхает человечество». Логика дискуссии, однако, обнаруживает скрытый пафос выступления апологета шигалевской теории — пафос, направ ленный в адрес напряженно ожидаемой критики «сле¬ ва». «Левые» вступают в бой с бешеным и ожесточенным напо ром. «А я бы вместо рая, — вскричал Лямшин, — взял бы этих девять десятых человечества, если уж некуда с ними деваться, и взорвал их на воздух, а оставил бы только кучку людей обра зованных, которые и начали бы жить-поживать по-ученому» 1. И Шигалев, так же как и его апологет, больше всего опа сающийся критики «слева», спешит согласиться: «И может быть, это было бы самым лучшим разрешением задачи!…Вы, 1 Знаменательно, что левые критики сразу берутся за коренной вопрос — о пригодности наличного «человеческого материала» к будущему земному раю. И если «центр» считает, что этот материал в принципе нуждается в переделке, то «левые» посягают на генотип человечества, стремясь добиться органи ческого перерождения человека, «переменить личность на стадность». В этой иерархии Лямшин, с его предложением не нянчиться с человечеством, а девять десятых его взорвать, конечно, «ультра», бес из бесов. В контексте дискуссии у «наших» контрапунктом звучит диалог Тихона и Ставрогина (из черновых материалов к роману): «Архиерей доказывает, что прыжка не надо делать, а восстановить челове ка в себе надо (долгой работой, и тогда делайте прыжок). — А вдруг нельзя? — Нельзя. Из ангельского дела будет бесовское» (11, 195).

284