Бесы в Париже

Негромкий голос и мягкие манеры инспектора Алламбо - человека уже немолодого - не сразу позволяли обнаружить в нем острый и недобрый ум. Он слыл большим специалистом по части допросов и, не повышая голоса, умел, как никто другой из его коллег, выжать из преступника признание.

- Только дайте им время - и они запутаются, - утверждал он. - В этих их россказнях обязательно найдется слабое звено. Дайте им поговорить - и они сами себя разоблачат.

Жан-Поль объяснял происшедшее чрезвычайно просто. Хотя его рассказ не внушал доверия, опровергнуть его оказалось трудно, тем более что он упорно стоял на своем. Один человек по имени Жиль, которого он, Жан-Поль, знает не особенно близко, заплатил ему сто франков, чтобы он отнес конверт в "Юманите". Вот и все, что он имеет по этому поводу сообщить. Где это произошло? Да прямо на улице. На какой именно улице? Ну, на бульваре Клиши. Там он иногда и раньше встречал Жиля. Может, они вместе в кафе заходили? Да нет, просто встретились случайно. А давно познакомились? С год назад, может, и два, а то и раньше. Как выглядит этот Жиль? Ну знаете, такой небольшого роста, волосы темные, совершенно обыкновенный, в переулках возле Клиши таких сколько угодно.

Чем занимается Жиль и на что живет, ему неизвестно. Может, он сутенер, кто его знает? Где живет? Ну ни малейшего представления! А где сто франков? Он их разменял: купил билет на метро и пачку сигарет. А где сигареты? В кармане были, если только он их не выронил. Может, чертовы эти полицейские вытащили, пока в машине ехали.

Инспектор Алламбо записывал все тщательно, будто верил каждому слову. Он был сама вежливость и предупредительность. Разумеется, он и сам хотел бы как можно скорее отпустить Жан-Поля домой. Но необходимо выполнить кое-какие формальности. Между прочим, по какому адресу он проживает?

- Не помню, - ответил Жан-Поль.

- Не помнишь, где живешь?

- Не помню - и все. У меня память отшибло после того, как меня в машине избили.

- Так тебя били? Покажи-ка следы побоев.

- А нету следов. Вы же тут специалисты, бить умеете...

Инспектор вздохнул: что-то дело не продвигается. Может, отпечатки пальцев помогут.

И правда, отпечатки пальцев кое-что объяснили. Они принадлежали некоему Жан-Полю Масэ, тридцати одного года, в прошлом - три года службы в иностранном легионе, четыре раза сидел - дважды за нарушение общественного порядка (то бишь за уличную драку) и дважды - за кражи, один раз - с применением насилия. Выяснилось, что этот Жан-Поль Масэ с тех пор, как ему стукнуло шестнадцать, провел за решеткой в общей сложности девять лет.

- Это же надо! - посочувствовал Алламбо. - Столько времени даром ушло, правда ведь? А теперь и это еще. Суд наверняка отнесется к делу серьезно.

- Да какое дело-то, из-за чего шум? Что я этот сраный конверт отнес?

- Это верно, никакой вины за тобой нет. Только разве судья поверит, когда узнает твое прошлое? Скорее уж он решит, что ты действовал сознательно, как член какой-то левой организации. Так что сам думай, приятель. Если суд подойдет к тебе без снисхождения, то уголовный кодекс за такие дела предусматривает наказание очень и очень суровое.

- Ну например?

- Пятнадцать лет строгого режима. - Алламбо сочувственно покачал головой. - Хочешь кофе, дружок, а?