Бесы в погонах

Макарыч удовлетворенно крякнул. Это было хоть что-то, а главное, не слишком далеко, можно и пешком добраться – думать о том, чтобы пойти в коттедж Царьковского за поповской машиной, никому не хотелось.

– Тогда вперед! – победно протрубил Макарыч. – Того, кто отстанет, я пристрелю из личного табельного оружия.

– И нас тоже? – изогнула красивую бровь Евгения. – Ты что, Андрюша, так и будешь нас за собой таскать?

Макарыч смутился: он и сам уже понял, что не женское это дело – на Гравера охотиться да по явочным квартирам шастать. Не женское, и все тут!

– А куда мне вас девать? – растерянно спросил он. – Нет, я все, конечно, понимаю! Но куда?..

– Есть одно местечко, – подала голос попадья. – Надежное. Проверенное.

Все дружно повернули к ней головы.

– Цистерна, – пожала плечами Ольга.

Отец Василий тихо, истерически засмеялся. За ним нерешительно хохотнул Санька. За ним – Андрей Макарович, а затем расхохотались и отец и сын Якубовы.

– А что вы смеетесь?! – возмутилась попадья. – Кто там нас искать будет? Одеяла там есть, провизии я у Анзора наберу, он не жадный, даст…

– Из-вини, О-люш-ка, – не мог остановиться отец Василий. – Это у нас нервное!

* * *

На том и порешили. И меньше чем через полчаса вся команда, строго следуя за попом, как за наилучшим знатоком здешних мест, осторожно прошла по идущей вдоль трассы лесополосе и, стремительно перебежав через дорогу, отослала Ольгу в шашлычную Анзора за провизией, а вскоре уже спускалась в овраг.

– Вера сказала, у Анзора из-за нас неприятности, – сообщила Ольга. – За то, что прятал.

– Ему на небесах воздастся за его доброе сердце, – сказал священник.

– Надо же! – засмеялась попадья. – Вера говорит, что Анзор именно так и сказал: мне Аллах за то много чего простит…

Отец Василий улыбнулся: приятно, когда люди думают, говорят и делают хорошие дела, пользуясь одними категориями.

Цистерна лежала там же, где ее и оставили. Женщины тщательно исследовали проделанный мужиками подкоп и остались довольны. Если уж батюшка с его комплекцией сумел здесь пробраться, то они со своими более чем скромными фигурами тем более.

– Я первая полезу, тетя Оля, – предложила Катерина. – А потом Мишаньку у вас приму…

Отец Василий кинул косой взгляд на Саньку: лейтенант не мог оторвать от своей возлюбленной взгляда; наверное, уже представлял себе своих будущих детей… Он наклонился к Ольге, поцеловал ее, потерся щекой о сладко сопящего Мишаньку и чуть не прослезился.

– Я обязательно со всем этим разберусь, Оля, – истово пообещал он. – И как можно быстрее.

Ольга понимающе кивнула.

* * *

В Татарскую слободу они пошли через дамбу, предварительно оглядев с расстояния дом священника. Свет нигде не горел, но сказать, есть ли там засада, никто не брался – всякое может быть… А потом, сняв обувь, ступили в ледяную от бесчисленного количества ключей воду Студенки и побрели по скользкой от водорослей бетонированной поверхности дамбы.

– А помнишь, Рома, как мы здесь раков ловили? – ударился в воспоминания Макарыч.

– Ага, – неприязненно отозвался Роман. – А потом нам местные чуть по мордам не настучали…

– А-а! – махнул рукой Макарыч. – Если бы ты тогда не передрейфил, ничего бы и не случилось, я бы развел! А так драпали, как ненормальные…

– Ни фига себе! – возмутился Роман. – А ты сам что, не сдрейфил?! Вместе, значит, драпали, а сдрейфил я один?!

Отец Василий засмеялся: ребята из Татарской слободы считали и дамбу, и живущих чуть ниже нее раков своей коллективной собственностью и чужих сюда не пускали. Причем касалось это как пацанов, так и вполне взрослых мужиков. Каждый разбирался со своей возрастной группой. Теперь не то… Уходят старые традиции, безвозвратно уходят…

Они вышли на тот берег, и, лишь натягивая носки, священник оценил по достоинству, до чего же холодна здешняя вода – застывшие ступни сводило нестерпимой болью.

– Ну что, мужики, вперед! – как всегда самый первый поднялся с земли Пасюк. – Хватит рассиживаться!

– Ну, ты нас достал! – чуть не хором возмутились остальные. – Слышь, Макарыч, а не пошел бы ты куда подальше!

Эти его командирские замашки и впрямь уже всех утомили.

* * *

Они прошли через Татарскую слободу быстро и беспроблемно: менты здесь никогда особо не шастали и уж тем более не свирепствовали: знали, что в слободе и по чайнику схлопотать можно. И только в районе серых, принадлежавших когда-то птицефабрике пятиэтажек беглецы резко притормозили.

Когда-то это был не такой уж плохой район города: зеленая зона, коммунальные удобства… Но затем, когда директора птицефабрики арестовали в первый раз, все пошло наперекосяк. Сначала исчезли дворники, затем перестали появляться сантехники, а как-то однажды серьезно потекла кровля одного из домов, и жильцы с удивлением обнаружили, что впервые за много лет никто и ничего по этому поводу предпринимать не собирается.

А потом все и вовсе пошло наперекосяк. Фабрика стала загибаться, и отпуска без содержания, естественно, по собственноручно подписанному заявлению, стали нормой, и целый микрорайон стал районом безработных. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.