«Бесы» вчера и сегодня

«Ну, да! — это наша система, мы считаем как бы врагами и мы ставим себе в обязанность обманывать, компрометировать всех, кто не идёт с нами вполне. Мы очень благодарны за всё, что вы для нас сделали, но так как вы никогда не хотели отдаться нам совсем, говоря, что у вас есть интернациональные обязательства, мы хотели заручиться против вас на всякий случай. Для этого я считал себя вправе красть ваши письма и считал себя обязанным сеять раздор между вами, потому что для нас невыгодно, что помимо нас, кроме нас, существовала такая крепкая связь»^{22}.

В результате такой «деятельности» Нечаева Бакунин и Огарёв вынуждены были окончательно порвать с ним. Беглый революционер ещё несколько времени скитается по Европе. В 1872 году швейцарская полиция выясняет его местонахождение и передаёт российским властям.

Таково лицо исторического Нечаева. И если сравнить его с литературным героем, то личность героя «Бесов» Петра Верховенского при всей его карикатурности гораздо глубже, интереснее и целенаправленнее своего прототипа. Даже авторство нелепой и бессмысленной теории грядущих преобразований Достоевский не решается приписать своему «коноводу всего революционного в России». Автором этой полубуржуазной, полудеспотической теории он делает Шигалева.

Современники гневно осудили деятельность Сергея Нечаева и его нечаевщину:

«В лице Натансона, Волховского, Лопатина, Негрескула и их политических единомышленников против Нечаева выступил весь цвет народнической интеллигенции того времени. Все противники Нечаева (кроме рано умершего Негрескула) позднее играли выдающуюся роль в народническом движении 70-х и последующих годов»^{23}.

Сама революционная молодёжь чётко отделила революцию от нечаевщины. В. Засулич, О. Аптекман, И. Джабадари, Н. Чарушин, П. Лавров, С. Степняк- Кравчинский, С. Маркович, Л. Дейч и многие другие революционеры в своих мемуарах и воспоминаниях оставили отрицательные отклики о нечаевщине, критиковали методы, которыми их лидер пытался достичь своих целей, гневно осудили его.

В статье «Нечаевское дело» Вера Засулич писала, что Нечаев был среди интеллигентной молодёжи чужим, он ненавидел не только правительство, но и эту молодёжь, всё общество: «Даже к завлечённой им молодёжи он, если и не питал чувства ненависти, то во всяком случае не питал к ней ни малейшей симпатии, ни тени жалости и много презрения»^{24}.

Возможно, эту ненависть питала зависть к товарищам, стоящим на более высокой ступени социального положения, более грамотным, культурным и обеспеченным, чем он сам.

Отрицательные отзывы о некоторых молодых русских эмигрантах, имея в виду в первую очередь С. Нечаева, оставил А. И. Герцен. В статье «Молодая эмиграция» он описывает историю получения «Бахметевского фонда» и то, как эти молодые эмигранты требовали у него бахметевские деньги на различные мероприятия.

«Заносчивые юноши, о которых идёт речь… выражают временный тип, очень определённо вышедший, очень часто повторяющийся, переходную форму болезни нашего развития из прежнего застоя»^{25}.

Герцен Александр Иванович

(1812–1870) — русский публицист, писатель, революционер, издатель совместно с другом Н. П. Огарёвым знаменитой газеты «Колокол» (1857–1867 гг.), где призывал к социальным преобразованиям в России

Герцен считал нигилизм, каракозовщину и зарождающуюся нечаевщину болезнью времени. Он упрекает молодёжь в невоспитанности, в неграмотности.