Бетховен. Биографический этюд

Эта всем знакомая симфония, благодаря своей программности, навела на мысль некоторых антрепренеров «обставить» исполнение симфонии различными посторонними атрибутами, так, например, в Лондоне (1829 г.) Пасторальная симфония поставлена с пением и танцами; в Дюссельдорфе (1863 г.) она сопровождалась живыми картинами; в Лондоне (1864 г.), в театре Друри-лейн, она сопровождалась пантомимой. Изобретательные антрепренеры, видимо, находили фантазию Бетховена недостаточно богатой и изощрялись в средствах дополнить ее. Она была первой из 9 симфоний Бетховена, появившеюся перед русской публикой (1 марта 1833 года в Петербурге), и единственной, заключающей в себе славянский элемент, а именно: первая тема 1-й части и побочная тема последней части представляют собой славянские мелодии, недавно найденные в сборнике, который лет тридцать тому назад издал Xaver Kuhac.

«Ты хочешь узнать что-нибудь о Бетховене, – писал Вильгельм Руст, некогда чудо-ребенок, своей сестре 9 июля 1808 года – но, к сожалению, должен признаться, что мне не удалось сойтись с ним близко. Расскажу тебе то, что слышал о нем. Он такой же странный и оригинальный, как и композиции его; обыкновенно серьезный, иногда веселый, но всегда настроенный саркастически и язвительно. В то же время он держит себя по-детски и, вероятно, очень откровенен; будучи врагом лжи, он нередко впадает в крайность и, избегая лести, создает себе множество врагов. Прослушав игру одного юноши, он сказал: “вам придется еще долго играть, пока вы придете к сознанию свой бездарности”. Я тоже играл у него; он похвалил, в особенности исполнение фуги Баха; “это вы играете хорошо”, – сказал он мне, а такая похвала его много значит; впрочем, указал мне две ошибки: в одном месте я мало акцентировал, а в другом – повторил ноту, которая была связана лигой, и которую надо было держать. Однажды в трактире, среди компании приятелей, он бранил Вену и здешнюю музыку; мне было очень приятно слышать от него подтверждение своего взгляда; в минувший сезон я посещал концерты, из которых удачными оказались лишь те, которыми управлял Бетховен. Весьма возможно, что он покинет Вену; по крайней мере, он часто повторял это; он принужден сделать это. Он как-то расспрашивал меня об оркестрах на севере Германии».

Согласно договору Наполеона и Алек– сандра, заключенному 25 июня 1807 года в Тильзите, западная часть Германии получила название королевства Вестфальского и поступила во владение Жерома Бонапарте, младшего брата Наполеона. В числе первых забот молодого короля было создание придворного штата и подобающих двору развлечений; с этой целью были выписаны из Парижа драматические и оперные артисты, с этой же целью был отправлен в Вену камергер граф Трухзес-Вальдбург, которому было поручено, между прочим, постараться пригласить Бетховена на должность придворного капельмейстера.

Портрет Бетховена. Художник Йозеф Мэлер. 1804

Композитор, в расцвете своего гения не пользовавшийся в Вене той громкой славой, которая окружала молодого виртуоза, готов был покинуть столицу Австрии, чтобы на чужбине пользоваться обеспеченным в материальном отношении местом и, не заботясь о средствах к пропитанию, предаться исключительно композиторской деятельности.

В его дневнике появляется заметка: «Можно ли уехать из Австрии с паспортом, выданным за границею?.. Годен ли такой?… Прошу сообщить все расходы по пересылке писем…»

Но приятели задумали помешать осуществлению такого намерения и склонили трех сановников-меценатов заключить с Бетховеном договор, согласно которому композитору назначался ежегодный оклад в 4000 гульденов, обеспечивающий его жизнь в столице Австрии. Во главе триумвирата стоял эрцгерцог Рудольф (1788–1831), – сын императора Леопольда II и брат благополучно царствовавшего Франца II (1768–1835), надменность которого не помешала бегству от Наполеона, а покровительство артистам не распространялось на Бетховена, не раз возмущавшегося царским пренебрежением. В предварительных переговорах и составлении договора или декрета принимали участие приятели композитора, в особенности Глейхенштейн и Дорнер.

Будьте добры, – пишет он Дорнеру, – сообщите Глейхенштейну текст декрета. Если у вас есть время, посетите меня как-нибудь. Был бы рад видеться с вами иногда.

Весь ваш Бетховен.

Глейхенштейну, ездившему иногда на свою родину, во Фрейбург, посылаются в то же время записки, обнаруживающие глубокое волнение, колебание и неустойчивость нерешительного композитора в выборе одного из двух предложений – короля Жерома и триумвирата; там же поручается покупка дров у Фреха (Frechheit – дерзость), упоминается о предстоящих переговорах с ним и графиней Эрдеди относительно пенсиона, а также выражаются матримониальные замыслы, сопряженные с опасением, чтобы невеста не была похожа на Элизу Хан, предложившую себя в жены поэту Бюргеру и ставшую впоследствии злым гением последнего.