Читаем Бетховен. Биографический этюд полностью

В письме к Шлезингеру следует еще спросить, в Берлине ли князь Радзивилл. Относительно 80 # можешь написать также, что они должны быть выплачены только в к. гульденах, каждый # по 4 флор. 30 кр.; впрочем, предоставляю это тебе; ведь для него это немного, у него Франция и Англия. Относительно 4-месячного векселя ты должен тоже изложить точнее. Какой-нибудь Майзедер получает от Артариа 50 # за вариации для скрипки. Во всяком случае дай понять, что мое болезненное состояние и т. п. и обстоятельства заставляют меня теперь быть особенно требовательным, мне тяжело торговаться, но приходится. Как мне жутко быть опять одиноким среди подобных людей! Отправь же письмо к брату, чтобы возвратить книгу. Что за выходка! Хотелось бы также хоть немного полечить слух. Здесь время позволяет; что за несчастное состояние; такого брата! Горе, горе! Прощай, сердечно обнимаю тебя,

твой верный отец.

Исполни все, вставай раньше, это поможет тебе. Если не можешь, то не приезжай в воскресенье; в таком случае напиши, потому что если сможешь приехать в воскресенье, то переговорим обо всем; теперь не стоит.


Дорогой сын!

В этом письме найдешь все указания. Будь умерен, счастье венчает мои труды; не делай себя несчастным, следуя своим ошибочным взглядам; отчеты о произведенных тобою расходах должны быть правильны и точны; оставь пока театр; слушай своего руководителя и отца, слушай того, чьи мечты и помыслы всегда заняты твоим нравственным развитием, а не только обыденной жизнью. Этот г-н Таль придет к тебе, он увидится также с Хенигштейном. Ты можешь дать ему, по усмотрению, увертюру. Он останется здесь три недели; ты можешь пригласить его сюда к обеду, конечно, в воскресенье, когда известный плутишка тоже будет здесь; конечно, пораньше в экипаже, который я пришлю. Держи себя с ним как можно любезнее: искусство и наука связывают лучших благороднейших людей, твоя будущая деятельность также требует этого. Если время позволяет, то возьми фиакр и отправься к Рампелю. Относительно переписки квартета можешь сказать ему, что я теперь пишу совсем не так, как во время болезни, более четко, и что этот квартет надо теперь же переписать 2 раза; в таком случае пришлю его. Здесь один предложил тоже свои услуги, но не знаю, годится ли. Древу Христову или щепке от Древа христова не хочу сразу поручить многого.

Пиши сейчас же, старая карга приедет, может быть, послезавтра в Вену.

Прощай, следуй моим наставлениям.

Твой верный, сердечно обнимающий тебя, отец.

Может быть, будешь в Вене у этого г. Таля, но не настаивай относительно денег.


Баден, 18 июля, понед. Дорогой сын!

Пусть так! Захвати с собою письмо от Г. я только пробежал его. Позавчера был синьор Фрателло со своим шурином, что за жалкий человек! Старая ведьма доставит тебе ответ относительно книг и от его шурина. Вчера она опять вела себя неприлично. Если найдешь ответ недостаточно убедительным, то пошли сейчас же негодяю это письмо. Если Катон сказал о Цезаре: этот и мы; что же делать с таким?! Конечно, послезавтра будет достаточно времени. Уже поздно. Кладу свою любвеобильную печать на твои дружелюбные чувства ко мне. Если тебе неудобно, то оставайся.

Как всегда, твой любвеобильный, заботящийся о тебе, отец.


Вторник, 2-го августа. Дорогой сын!

Отправь немедленно в среду утром пакет на почту, потому что с корректурою надо очень спешить, как можно скорее.

Нам надо отделаться от этой старой злюки. Едва настает час еды, как проявляется распущенность и дерзость этой старой злой ведьмы, да еще при таких расходах. Я думаю, следовало бы пригласить псевдо-брата. Чуть было не взял опять ту, что была зимой, с Kothgasse; напиши мне несколько слов, завтра сюда; еще один флорин, не забудь выкупаться, будь здоров, остерегайся заболеть, употребляй деньги лишь с толком, будь моим дорогим сыном, каким неслыханным диссонансом звучала бы твоя неискренность со мною, о чем твердят многие.

Бог с тобою, твой верный отец.

NB. Письмо отдать завтра в среду, о бритвах тоже ничего не знаю, в очиненных перьях также начинаю ощущать недостаток.

Баден, 11 августа. Дорогой сын!

До смерти боюсь за квартет: 4, 5 и 6 части Хольц взял с собою; первые такты 3 части остались здесь; всех листов 13. От Хольца не имею известий; вчера я ему писал; прежде он писал часто. Что за несчастье, если он их потерял. Между нами будь сказано, очень пьянствует. Успокой меня, как можно скорее. У Хаслингера можешь узнать квартиру Линке, Хаслингер был сегодня здесь; очень любезен, принес тетради и другие вещи и очень просил о квартетах. Не пускайся никогда в болтовню о подобных вещах; это ведет к подлости. Ради Бога, только успокоительных вестей относительно квартетов. Ужасная потеря. Черновой написан на каком-то клочке, и я никогда не буду в состоянии все написать так.

Твой верный отец.

Сообщаю я тебе, что следующее воскресенье и понедельник – праздники, и ты можешь сообразно с этим устроиться. По этому случаю ты мог бы в субботу вечером, если буду в городе; приехать сюда вместе со мной; таким образом, ты выгадаешь все воскресное утро.


Баден, 25 авг.

Перейти на страницу:

Все книги серии Культурный слой

Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая
Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая

О Марине Цветаевой сказано и написано много; однако, сколько бы ни писалось, всегда оказывается, что слишком мало. А всё потому, что к уникальному творчеству поэтессы кто-то относится с благоговением, кто-то – с нескрываемым интересом; хотя встречаются и откровенные скептики. Но все едины в одном: цветаевские строки не оставляют равнодушным. Новая книга писателя и публициста Виктора Сенчи «Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая» – не столько о творчестве, сколько о трагической судьбе поэтессы. Если долго идти на запад – обязательно придёшь на восток: слова Конфуция как нельзя лучше подходят к жизненному пути семьи Марины Цветаевой и Сергея Эфрона. Идя в одну сторону, они вернулись в отправную точку, ставшую для них Голгофой. В книге также подробно расследуется тайна гибели на фронте сына поэтессы Г. Эфрона. Очерк Виктора Сенчи «Как погиб Георгий Эфрон», опубликованный в сокращённом варианте в литературном журнале «Новый мир» (2018 г., № 4), был отмечен Дипломом лауреата ежегодной премии журнала за 2018 год. Книга Виктора Сенчи о Цветаевой отличается от предыдущих биографических изданий исследовательской глубиной и лёгкостью изложения. Многое из неё читатель узнает впервые.

Виктор Николаевич Сенча

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Документальное
Мой друг – Сергей Дягилев. Книга воспоминаний
Мой друг – Сергей Дягилев. Книга воспоминаний

Он был очаровательным и несносным, сентиментальным и вспыльчивым, всеобщим любимцем и в то же время очень одиноким человеком. Сергей Дягилев – человек-загадка даже для его современников. Почему-то одни видели в нем выскочку и прохвоста, а другие – «крестоносца красоты». Он вел роскошный образ жизни, зная, что вызывает интерес общественности. После своей смерти не оставил ни гроша, даже похороны его оплатили спонсоры. Дягилев называл себя «меценатом европейского толка», прорубившим для России «культурное окно в Европу». Именно он познакомил мир с глобальной, непреходящей ценностью российской культуры.Сергея Дягилева можно по праву считать родоначальником отечественного шоу-бизнеса. Он сумел сыграть на эпатажности представлений своей труппы и целеустремленно насыщал выступления различными модернистскими приемами на всех уровнях композиции: декорации, костюмы, музыка, пластика – все несло на себе отпечаток самых модных веяний эпохи. «Русские сезоны» подняли европейское искусство на качественно новый уровень развития и по сей день не перестают вдохновлять творческую богему на поиски новых идей.Зарубежные ценители искусства по сей день склоняют голову перед памятью Сергея Павловича Дягилева, обогатившего Запад достижениями русской культуры.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Александр Николаевич Бенуа

Биографии и Мемуары / Документальное
Василий Шукшин. Земной праведник
Василий Шукшин. Земной праведник

Василий Шукшин – явление для нашей культуры совершенно особое. Кинорежиссёр, актёр, сценарист и писатель, Шукшин много сделал для того, чтобы русский человек осознал самого себя и свое место в стремительно меняющемся мире.Книга о великом творце, написанная киноведом, публицистом, заслуженным работником культуры РФ Ларисой Ягунковой, весьма своеобразна и осуществлена как симбиоз киноведенья и журналистики. Автор использует почти все традиционные жанры журналистики: зарисовку, репортаж, беседу, очерк. Личное знакомство с Шукшиным, более того, работа с ним для журнала «Искусство кино», позволила наполнить страницы глубоким содержанием и всесторонне раскрыть образ Василия Макаровича Шукшина, которому в этом году исполнилось бы 90 лет.

Лариса Даутовна Ягункова

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары