Читаем Бетховен. Биографический этюд полностью

Голубчик! Лишь только я возвратился домой, как меня стала преследовать мысль о том свинстве, которое я сделал вчера, написав это Кулау, все остальное вы знаете. Напишите поскорее или приезжайте в четверг, в пятницу назад, но напишите раньше. Спросите кухарку, знает ли она толк в дичи и сумеет ли распоряжаться моими охотничьими трофеями.

С Карлом можно еще справиться, но застав его на месте преступления, надо пригрозить, что будет сообщено мне.

Поспешите prestissimo со всем; а в дружбе считайте меня всегда Cantum fermum.

Прощайте

Ваш искренний друг, Бетховен.


Голубчик!

Еще вчера говорил вам, что узнал еще, что она не все кушанья готовит вкусно и питательно. Когда я стал упрекать ее, то заметил, что она готова наговорить дерзостей; но я объяснил ей в вежливых выражениях, что следует обратить на это больше внимания. Я вчера больше не видел, вечером вышел еще погулять, а по возвращении не нашел ее дома; она оставила это письмо. Так как это побег, то полиция отлично сумеет вернуть ее. Прошу вашего содействия. Было бы лучше, если бы вы зашли на минуту.

Ваш Бетховен.

Достойный друг!

Будьте уверены, что я забыл недавний случай и что он никогда не изменит моего расположения к вам; итак, прошу вас не намекать никогда на что-либо подобное. Всегда рад вас видеть. Надеюсь, в будущее воскресенье не отвергнете моего угощения. На этой неделе я слишком занят и не успокоюсь, пока все не будет окончено; ввиду этого не могу назначить заранее часа обеда, тем более, что с 13-ти лет привык я обедать очень поздно; привычка эта еще более усилилась благодаря здешним выдающимся деятелям; а теперь уж трудно избавиться совершенно от нее. Не думайте, что это ирония; вспомните, что я в зависимости от муз, и тогда поймете, что я прав. Давно уже я ищу способа выразить вам свою благодарность и при первой возможности исполню это. Если на этой неделе найдете время навестить меня, то доставите большое удовольствие своим посещением. Вы найдете меня таким же, как прежде, без перемены. В воскресенье жду вас непременно.

Как всегда, друг ваш Бетховен.

26 апреля 1826 г.


Вернулись ли вы сегодня домой из царства любви, ведь я писал вам и Брейнингу, если нет, то могли бы после занятий в вашей канцелярии сходить с письмом к Брейн. Но если вы – quel Resultat? Не могу ничего больше сказать, пришел переписчик. Итак, надеюсь увидеть вас сегодня после обеда около 5 час, берите же извозчика всегда, если он нужен вам, как мне тяжело утруждать вас так, да поможет небо, Карлу остается пробыть здесь только 4–5 дней.

Второпях, ваш друг Бетховен.


Мои денежные дела весьма плохи, всего-навсего эти 100 фл. к. м., каковые посылаю вам, если можете, пришлите мне пока 5 фл. ассигнациями, остальное можете потом, по мере возможности, относительно Кастелли не надо очень стесняться с этим дипломатом и превознесенным, чуть не сказал будьте быстро здоровы.

Второпях, будьте здоровы, amice amicus Бетховен.

Как только вы ушли, я нашел еще ложки, но на сундуке, случайно я положил их на стол, так как вы были еще заняты, но мне вздумалось пересмотреть еще раз остальные, ибо были нужны и опять не доставало одной, тогда же я сказал, что опять возьму к себе ваши ложки и оставлю их у себя, пока найдете, подарите мне мою л. сохрани нас Бог в нашем почтенном возрасте еще в. ложки, лучшее исчезло, если вас не очень затруднит, то послезавтра возьму у вас две другие. Как раз будет воскресенье, когда полагается праздничное угощение. Вы видите, что история с ложками меня так мало занимает, точно я забыл о них, лучше всего если найдете возможным повидать меня хоть минутку завтра до обеда, завтрак можете получить, лучше всего окончить поскорее, может случиться что-нибудь худшее.

В пятницу, ваш primus et ultimus.


Господин влюбленный!

Посылаю вам симфонию, укажите подателю сего в точности хоромы Хаслингера, чтобы она отдала ему симфонию для переплета, но не отдалась ему сама. Могу ли я прислать к вам сегодня за экземплярами школы Клементи? Если получу один бесплатно, то один будет оплачен; если же бесплатного не будет, то возьму только один и оплачу сполна. Карл просит Cigarro, был бы в восторге, если бы вам удалось устроить все сегодня же, если бы вы знали, как необходимо еще раз отправиться со мною в больницу; хорошо бы сделать это послезавтра же, потому что нам придется еще помучиться; думаю, что мой брат наверняка не приедет, доставьте мне хоть четверть вашего я послезавтра в Деблинг около 7-ми часов, после обеда вероятно невозможно.

Г-н влюбленный, склоняю колени перед всемогуществом любви

ваш преданный Б-н.

Memento mori.

Р. S. Лучше вам самим зайти к переплетчику, чтобы он переплел исправно и чисто.

В-б-н-й.


9 сентяб. 1826 г. Почтеннейший!

Перейти на страницу:

Все книги серии Культурный слой

Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая
Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая

О Марине Цветаевой сказано и написано много; однако, сколько бы ни писалось, всегда оказывается, что слишком мало. А всё потому, что к уникальному творчеству поэтессы кто-то относится с благоговением, кто-то – с нескрываемым интересом; хотя встречаются и откровенные скептики. Но все едины в одном: цветаевские строки не оставляют равнодушным. Новая книга писателя и публициста Виктора Сенчи «Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая» – не столько о творчестве, сколько о трагической судьбе поэтессы. Если долго идти на запад – обязательно придёшь на восток: слова Конфуция как нельзя лучше подходят к жизненному пути семьи Марины Цветаевой и Сергея Эфрона. Идя в одну сторону, они вернулись в отправную точку, ставшую для них Голгофой. В книге также подробно расследуется тайна гибели на фронте сына поэтессы Г. Эфрона. Очерк Виктора Сенчи «Как погиб Георгий Эфрон», опубликованный в сокращённом варианте в литературном журнале «Новый мир» (2018 г., № 4), был отмечен Дипломом лауреата ежегодной премии журнала за 2018 год. Книга Виктора Сенчи о Цветаевой отличается от предыдущих биографических изданий исследовательской глубиной и лёгкостью изложения. Многое из неё читатель узнает впервые.

Виктор Николаевич Сенча

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Документальное
Мой друг – Сергей Дягилев. Книга воспоминаний
Мой друг – Сергей Дягилев. Книга воспоминаний

Он был очаровательным и несносным, сентиментальным и вспыльчивым, всеобщим любимцем и в то же время очень одиноким человеком. Сергей Дягилев – человек-загадка даже для его современников. Почему-то одни видели в нем выскочку и прохвоста, а другие – «крестоносца красоты». Он вел роскошный образ жизни, зная, что вызывает интерес общественности. После своей смерти не оставил ни гроша, даже похороны его оплатили спонсоры. Дягилев называл себя «меценатом европейского толка», прорубившим для России «культурное окно в Европу». Именно он познакомил мир с глобальной, непреходящей ценностью российской культуры.Сергея Дягилева можно по праву считать родоначальником отечественного шоу-бизнеса. Он сумел сыграть на эпатажности представлений своей труппы и целеустремленно насыщал выступления различными модернистскими приемами на всех уровнях композиции: декорации, костюмы, музыка, пластика – все несло на себе отпечаток самых модных веяний эпохи. «Русские сезоны» подняли европейское искусство на качественно новый уровень развития и по сей день не перестают вдохновлять творческую богему на поиски новых идей.Зарубежные ценители искусства по сей день склоняют голову перед памятью Сергея Павловича Дягилева, обогатившего Запад достижениями русской культуры.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Александр Николаевич Бенуа

Биографии и Мемуары / Документальное
Василий Шукшин. Земной праведник
Василий Шукшин. Земной праведник

Василий Шукшин – явление для нашей культуры совершенно особое. Кинорежиссёр, актёр, сценарист и писатель, Шукшин много сделал для того, чтобы русский человек осознал самого себя и свое место в стремительно меняющемся мире.Книга о великом творце, написанная киноведом, публицистом, заслуженным работником культуры РФ Ларисой Ягунковой, весьма своеобразна и осуществлена как симбиоз киноведенья и журналистики. Автор использует почти все традиционные жанры журналистики: зарисовку, репортаж, беседу, очерк. Личное знакомство с Шукшиным, более того, работа с ним для журнала «Искусство кино», позволила наполнить страницы глубоким содержанием и всесторонне раскрыть образ Василия Макаровича Шукшина, которому в этом году исполнилось бы 90 лет.

Лариса Даутовна Ягункова

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары