Бетховен. Биографический этюд

С удовольствием даю моему другу Карлу Хольцу просимое удостоверение в том, что предоставляю ему составление в будущем моей биографии, если только таковая вообще желательна; вполне ему доверяю в том, что все сообщенное мною ему с этой целью будет поведано миру в точности.

Людвиг ван Бетховен.

Вена, 30 августа 1826 г.

Тем не менее вскоре после того Бетховен выразил Шиндлеру, своему будущему лучшему биографу-современнику, сожаление относительно выдачи приведенного документа; в течение последних месяцев жизни композитора старые друзья, Ст. Брейнинг и Шиндлер, заняли свое прежнее место близ него, оттеснив, таким образом, Хольца, который впоследствии не воспользовался письменным удостоверением Бетховена, а передал свои права, на гербовой бумаге в шесть крейцеров, музик-директору Гасснеру, который, в свою очередь, ровно ничего не написал, хотя собрал несколько незначительных материалов.

– Данные мне прилагаемой запиской права передаю другу, директору Гасснеру в Карлсруэ, и надеюсь, что, благодаря значительному собранию материалов, постоянно возрастающие числом поклонники Бетховена могут, наконец, дождаться появления полного и документального жизнеописания композитора.

Со своей стороны обязуюсь не только сообщить г-ну Гасснеру сведения, не лишенные значения для предстоящего издания, но также повлиять на здравствующих еще друзей Бетховена, стоявших близко к нему, с целью получить новые, еще неизвестные и подлинные сведения из авторитетных источников, и чтобы устранить ошибки, встречающиеся в появившихся до сего времени скверных биографиях его. Тем охотнее обещаю я свое ревностное содействие, что г-н д-р Гасснер намерен выпустить свой труд не позже конца августа 1844 года, а это я считаю вполне возможным, потому что во время двукратного пребывания своего в Вене он свел много способствующих этой цели знакомств.

Карл Хольц, директор духовных концертов.

Вена, 4 ноября 1843 г.

С целью развлечения часто хандрившего и болевшего композитора Хольц устраивал пирушки, водил его по ресторанам, зазывал к нему некоторых приятелей, среди которых Бетховен проводил время сначала довольно скромно, в продолжительных прогулках и беседах, пересыпанных шутками, остротами, игрой слов и музыкальными экспромтами; при этом юморист Кастелли являлся главным рассказчиком, а его остроумные поговорки и пословицы служили темой канонов, которые Бетховен в изобилии набрасывал тут же. Последнего занимал так же, как в былые времена, перевод итальянских музыкальных терминов на немецкий язык, например: Arie – Lustgesang, Einsang; Canon – Kreisflutchstuck т. п., но теперь это носило скорее характер забавы, тогда как, выдумав некогда Hammerclavier, он настаивал на введении вообще немецких терминов вместо иностранных. Постепенно эти невинные развлечения стали сопровождаться все более возраставшим количеством возлияний мозельвейна и рейнвейна, в пенистой влаге которых композитор искал средства подкрепить свои упавшие силы и забыться от физических страданий.

О веселых пирушках с обильным возлиянием в честь Бахуса сохранились воспоминания некоторых приятелей композитора.

Зейфрид рассказывает о пикнике 2 сентября 1825 года в Бадене с участием Хаслингера, Кулау, пианиста Графа, профессора консерватории Зельнера и Хольца. После продолжительной прогулки по Елененталю, где каждый холмик, каждое деревцо были памятны композитору, все собрались к обеду, за которым была принесена должная дань искрящемуся шампанскому Силлери; перед закатом солнца отправились к Бетховену, где обильно полились Voslauer и другие вина. «Любезный хозяин был в самом веселом настроении, которое передалось также гостям его, но веселье не выходило из границ приличия». Два дня спустя Шлезингер пишет ему.

«Я слышал, что третьего дня все вы провели время очень весело. Кулау не может даже вспомнить, как он добрался до дома и лег в постель. Значит, вы превзошли Гофмана; он ежедневно пил до 8 бутылок шампанского! Это лучшее, божественное, вдохновляющее средство, даруемое природою!»

А Бетховен, в свою очередь, пишет Фридриху Кулау юмористический канон, текстом которого послужила фамилия Кулау (kuhl – холодный, lau – теплый).

Баден, 3 сент. 1825 г.

Должен сознаться, что шампанское мне вчера тоже ударило в голову, и я вновь убедился в том, что подобные вещи скорее расслабляют меня, чем возбуждают; хотя я всегда готов отвечать за свои поступки, но относительно написанного мною вчера нахожусь в полном неведении.

Вспоминайте иногда вашего преданнейшего Бетховена.