Бьется пульс Конго

Такой колдун лепит из хлебного мякиша фигуру жертвы и втыкает ей в грудь иголку. Если жертва, как в нашем случае, умирает, авторитет колдуна увеличивается еще больше. Как далеко может зайти эта телепатическая магия, показывает совершенно невероятная история, опубликованная в конголезской газете. Жена одного плантатора пригласила к постели своего больного мужа колдуна, после того как все лекарства белых врачей оказались бесполезными. Колдун пришел, посмотрел больного, бросил на него несколько листьев… и больной выздоровел. Колдун потребовал огромный гонорар, сто тысяч франков. Жена отказалась заплатить. Колдун без единого слова покинул дом. Случайно мимо проходил больной, у которого на затылке была опухоль. Колдун взглянул на нее, и опухоль появилась на затылке жены плантатора. Она разрослась, женщине пришлось поехать в Европу, так как ей могла помочь только операция. Когда расходы по поездке и лечению составили сто тысяч франков, опухоль спала сама.

Этому можно верить и не верить. Я не верю. Однако, чтобы услышать подобные истории, не нужно даже ездить в Африку.

Нечто похожее произошло с волшебной рукой. Во время беспорядков в Квилу в Киквите было введено чрезвычайное положение. Солдаты патрулировали «границу» на реке Квилу к востоку от города. Однажды они задержали старика, переправлявшегося на пироге с противоположного берега. В его вещах они нашли небольшой ларец, а в нем — набальзамированную руку. Меня попросили установить, принадлежит ли рука африканцу или европейцу. По антропологическим признакам я определил, что это рука белого. По-видимому, она принадлежала миссионеру, которому недели две назад ее отрубили выше локтя, когда бандиты напали на католическую миссию в Кизалу, а миссионеры не пожелали покинуть миссию. Солдатский патруль нашел трупы миссионеров и похоронил их. У одного не было руки. Комиссар спросил старика:

— Откуда это у тебя?

— Купил за триста франков.

— Зачем она тебе?

— Это магическая рука. Кто к ней прикоснется, будет таким же ловким, как тот белый. Он умел все чинить, лечил всех.

Этот старый тэта, как их называют, был одним из немногих бродячих колдунов, которые сами верят в могущество чудодейственных и волшебных средств и умеют убедить в этом неграмотных, легковерных людей. Понятно, что молодежь чаще всего смотрит на таких людей с иронической улыбкой, особенно там, где революционное движение искореняет старые взгляды.

Я не очень-то обрадовался, когда узнал, что меня тоже считают великим колдуном. Произошло это после того, как я у одного раненого удалил разрывную пулю из мозга. Он был мятежник — так здесь называли бойцов национально-освободительного движения, и для восстановления своей репутации «нейтралиста» пришлось почти сразу же удалить простреленную почку солдату.

Но даже среди солдат многие твердо верили в заговор против пуль. А разве мало среди европейцев таких, кто носил на войне амулеты против вражеских пуль? Итак, опять то же самое. А теперь? В дни мира? Что мы вешаем в своих автомобилях?

Как-то раз в больницу доставили сержанта конголезской армии с тяжелым ранением предплечья. У него в руках взорвалось ружье. Он рассказал мне: «Мы были в походе против мятежников в районе Гунгу. Я хотел выстрелить, но ружье дало осечку. Что скажет лейтенант? — подумал я. — «Отлыниваешь», — скажет он. Я пошел в соседнюю деревню к колдуну. Он сказал, что пуля заколдована. Затем слегка погладил ружье: «Теперь стреляй. Ты не умрешь, но руку себе повредишь. Хорошо, что ты пришел. Если бы ты снова попытался выстрелить, ты умер бы».

— Но ведь ружье все-таки взорвалось, сержант. Посмотри на свое плечо.

— Однако он хорошо наколдовал, иначе бы меня тут не было.

Однажды секретарь городского управления попросил меня одолжить ему мою машину, его «форд» был en panne. «Наверно, у него снова нет бензина», — подумал я и спросил:

— Куда вы собираетесь ехать?

— О, недалеко, километров за тридцать. Расследовать убийство. Там отравили одного человека.

— Вот ключи, господин секретарь, но одно условие: когда вернетесь, расскажите, что случилось. У меня слабость к криминалистике.

Вечером он принес мне ключи и хотел сразу же уйти.

— Что же там было? — спросил я.

— О, его отравила жена.

— Вы ее арестовали?

— Н-н-нет. Мы не могли. У нее были на то свои причины. Это сложное дело.

— Но она же убила своего мужа!

— Ну да, но она опасная колдунья, а у нас дети.

Аналогичный случай произошел с колдуном, у которого на совести было с полдюжины людей, ставших жертвами килапу. Это своего рода божий суд. Если в племени совершается преступление и никто не признается или если вспыхивает эпидемия из-за нарушения табу, то надо найти виновника. Вождь созывает жителей деревни или же только подозреваемых, и они пьют ликенге, которое якобы безошибочно определяет виновника. У преступника сразу появляются признаки отравления: головокружение, рвота, обморок…