Без чувств (СИ)

Я цежу густой насыщенный воздух сквозь стиснутые зубы, ощущая острую нехватку. Не сдерживаюсь и толкаюсь бёдрами, упираясь куда-то в нёбо.

Даша отстраняется и переводит дыхание. Глазами транслирует немой укор, потому что в уголках проступили слёзы.

Это не урок, честно. Порыв. Спонтанный и глупый. Впредь буду сдерживаться.

Острый проворный язык снова скользит по длине и очерчивает выпуклые вены. Мне кайфово. Всё, что ни делает — приводит в щенячий восторг.

Комната кружит и пляшет перед глазами. Руки немеют. Ощущения лучше, чем я мог себе представить несмотря на неопытность.

Это сто из десяти. Потому что Дашка. Потому что моя девочка.

— Нормально, Мир?

Нормально — не то описание. Впечатления, естественно, положительные. Запредельные. Мне охуенно.

Даша двигает рукой по мокрому от слюны члену. Такая открытая и нежная. Ресницы трепещут, губы раскраснелись, а зрачки увеличились и заполнили голубую радужку.

Беру за локоть и тяну на себя.

На кураже забываю о презервативах, но, к счастью, спохватываюсь в самый последний момент.

Никогда не замечал за собой подобных косяков, а тут — будто последние мозги отшибло.

Каюсь, промахи случаются. Сейчас не лучший период для залёта, потому что и сами с трудом тянем, но как в таких случаях держать ум незамутненным — понятия не имею.

Открываю ящик тумбы, справляюсь с упаковкой зубами и раскатываю защиту по длине.

Даша снимает шорты и, покачиваясь, перекидывает ногу через мое бедро.

Подаю ей руку. Здесь у нас уже больше опыта и практики, чем в оральном сексе. Действуем понятно и слаженно.

— Спасибо, — смущенно шепчет.

Разведя пальцами гладкие половые губы, плавно и со стоном опускается на меня, вызывая перед глазами красочные фейерверки. От тесноты и тепла, которое дарит, скручивает внутренности.

Стонем в унисон, двигаемся.

Дашка упирается ладонями в мой живот и выгибается дугой, опускаясь сантиметр за сантиметром. Сжимая при этом настолько плотно, что едва не случается срыв.

Снимаю с тела майку, оголяя высокую упругую грудь с нежно-розовыми сосками. С нетерпением прижимаюсь к ним губами. Лижу, втягиваю и прикусываю маленькие горошины. Ловлю серию спазмов и мелодичных стонов. Виски мокнут. Я ускоряюсь и проникаю глубже.

Пиздец как обожаю эти наши компромиссы.

Глава 47

Дарья

Мир возвращается после соревнований в воскресенье вечером. И мне становится гораздо понятнее, почему он был резко против того, чтобы я ехала с ним. Дело вовсе не в предстоящем экзамене, к которому я готовилась все выходные. Ратмир откуда-то знал, что бой закончится не в его пользу.

— Не надо так на меня смотреть, — раздражённо просит, снимая сумку с плеча. — Всё ок. И я ок.

Тихо глотая слёзы, волочусь за ним в ванную комнату.

Слежу, как снимает пропитанную потом и кровью футболку, как зло задергивает штору над ванной и включает воду.

Чего Мир сейчас не потерпит — так это жалости, а мне невыносимо сильно хочется обнять его со спины и коснуться губами между лопаток, чтобы выразить поддержку.

Сажусь на стиральную машинку и всхлипываю. Беззвучно не получается, поэтому натыкаюсь на хмурый и предупредительный взгляд Ратмира.

Что здесь может быть ок?

Припухшая бровь? Рассечённая переносица? Нижняя губа?

На теле множество гематом. У меня сердце кровью обливается.

Я не вхожу в число тех девушек, которые тащатся от бойцов, потому что умею определять, чем это обычно чревато.

Учебники приходится отложить и приняться за лечение прямо-таки немедленно, несмотря на явный протест и попытку Мира уснуть.

Мы снова спорим. Ратмир срывает на мне дурное настроение, а я и впитываю его, и глотаю, но всё равно не сдаюсь.

Прикладываю лёд, обрабатываю раны. Злюсь на медперсонал клуба, который отпустил бойца в таком состоянии. Не просто отпустил, а позволил сесть за руль и проехать триста километров!

Вся ночь проходит беспокойно. Я встаю каждый час, трогаю горячий лоб и прислушиваюсь к затруднённому дыханию. Тормошу Мира за плечо, когда не удается удержать степень тревожности на нормальном уровне.

Предлагаю отправиться в больницу сейчас и немедленно, а после отказа — втайне связываюсь с Ариной и получаю номер врача, который соглашается приехать на дом.

После осмотра Ратмир получает внутривенный укол антибиотика и обезболивающего, а вот по остальным назначенным препаратам мне приходится мотаться по району в поисках ночной аптеки.

Состояние взвинченное. Нервные клетки в организме лопаются со скоростью света. Особенно сильное раздражение вызывают долларовые купюры на журнальном столе — как оплата за покалеченное здоровье.

К утру Мир крепко прижимает меня к себе и обречённо просит:

— Спи, Даш. Пожалуйста.

Я не шевелюсь в его объятиях, потому что боюсь навредить, и послушно киваю.

— И ты спи.

— Я бы и рад, но ты не даешь этого сделать.

Перестаю возиться, но долго не могу сомкнуть глаз, оглаживая сильные жилистые руки, обвивающие мой живот. И только когда начинает восходить солнце — мне чудом удается уснуть.

Сон мрачный и путанный. Я преодолеваю какие-то жуткие препятствия и защищаюсь от угроз, пытаясь выжить.

В реальность меня возвращает настойчивый телефонный звонок.