Без чувств (СИ)

Я протягиваю руку к тумбе, смотрю на экран и тут же снимаю трубку.

— Гайдукова! — раздается строгий голос подруги в динамике. — А тебя разве на консультации не будет?!

От неожиданного вопроса дёргаюсь, будто от удара молнии.

— В смысле?

— В прямом! Ты время видела?

Выбравшись из постели, направляюсь в ванную комнату. Возведенные наполеоновские планы рушатся от лёгкого дуновения ветра, потому что стрелки часов показывают ровно девять утра — то время, когда должна начаться консультация перед экзаменом. Даже если я сейчас отправлюсь в универ прямо в пижаме — всё равно не успею.

Чёрт, чёрт, чёрт!

Почему нельзя отмотать время обратно?

— Да, я видела, — отвечаю сипло. — Но приехать никак не смогу, Ян.

На другом конце провода слышится шорох и скрип двери.

Я судорожно придумываю причину, но ничего лучше, чем соврать — в голову не приходит.

— Онищенко предупреждал, что снизит балл за неявку на консультацию, а ты же вроде как хотела сдать сессию на отлично…

Хотела.

Зажмурившись, оседаю на пол, прощаясь с мечтой.

Это провал. Другого шанса попросту не будет, потому что строгий препод всегда держит слово. Теперь максимум, что мне светит — средняя оценка.

— Передай ему, пожалуйста, что я сильно заболела.

Подруга тихо посмеивается в трубку.

— Даш, ну мне-то сказки не рассказывай. Это из-за твоего возлюбленного, да? Колись!

— Нет!

— Наверное, трахал тебя до глубокой ночи и сильно утомил, поэтому ты не сумела вовремя проснуться?

То, что Янка считает виноватым в прогуле Ратмира — отчего-то задевает. Я вспыхиваю и яро отрицаю этот вариант:

— Ничего подобного. Я вообще не с ним — у мамы. Мы вдвоем серьезно заболели.

— Ладно, считай что поверила. Пока. Онищенко обязательно передам.

Завершив звонок, возвращаюсь в спальню.

Мир крепко спит, а я сажусь рядом, глажу его по голове и невесомо очерчиваю нос, губы, скулы и подбородок.

К чёрту такой вид заработка. Плевать на гордость, самостоятельность и желание сепарироваться от родителей. Нужно набраться смелости и признать, что студентам сложно выживать без финансовой помощи.

Новенькие хрустящие купюры на столе не дарят ожидаемой радости. Они несут слёзы и горе.

Я не желаю вот так.

После недолгих размышлений забираюсь под одеяло, оплетаю Ратмира руками и ногами, и моментально проваливаюсь в царство Морфея.

В этот раз теряется счёт времени. Жизнь ставится на паузу. Всё, что нужно — уже проспала.

Я пробуждаюсь от приятных и дразнящих касаний ладоней на внутренней стороне бедра.

Наверное, то, что Мир хочет заняться сексом в таком состоянии — хороший знак, который свидетельствует об улучшении.

Со стоном развожу ноги шире и позволяю длинным мужским пальцам коснуться влажной полоски белья.

Я знаю, что длительной прелюдии в этот раз не будет, но люблю любой наш контакт. Спонтанный и быстрый, медленный и размеренный. Жадный, сумбурный, горячий и даже ленивый.

Выгибаясь дугой, задеваю ягодицами твёрдый пах и позволяю отодвинуть стринги в сторону.

Сначала нежной чувствительной кожи между ног касаются пальцы, лаская и проникая внутрь, а затем ощущения возрастают в сотню раз, когда в меня резко входит член, сбивая дыхание и заставляя мелко задрожать всё тело.

Мир увлечённо мнет мою грудь, двигаясь сильно и остро с характерными влажными звуками, разлетающимися по всех уголках комнаты.

Если первое время мне казалось это постыдным, то теперь я знаю наверняка — Ратмир тащится, когда в процессе я мокрая.

Поджимая пальцы ног, поворачиваю голову и тыкаюсь губами в шершавый подбородок и шею.

— Я тебя люблю, — щекочу дыханием кожу. — Очень сильно люблю…

И безумно боюсь потерять...

Сила и частота толчков возрастает в геометрической прогрессии. Мир рванно дышит и сдавленно стонет в ответ.

Мужские бёдра звонко бьются о мои ягодицы, а пальцы — тянут соски. Глаза то широко распахиваются, то закрываются от удовольствия. Я вспыхиваю ярче фейерверка и поднимаюсь ввысь, разлетаясь на микрочастицы от ощущений и эмоций, с трудом собирая себя в кучу после.

Мир откидывается на спину, смотрит в потолок, а затем — в мои глаза. От одного взгляда на его разукрашенное лицо в шрамах — старых и новых, вместо наслаждения и удовлетворения возвращается тупая боль за грудной клеткой.

— Как так вышло, что за проигрыш ты заработал больше, чем когда-либо за выигрыш?

Встав с постели, отворачивается спиной, не намереваясь вести диалог. Мне хочется бросить ему подушку вдогонку, но я со скрипом держусь.

— Условия изменились, — коротко отвечает.

— Не поделишься?

— Нет. Я в ванную.

Понимаю, что увиливает и не желает трогать тему. Я хоть и бешусь, но знаю, что добиваться правды — бесполезно. Если Ратмир что-то вбил себе в голову, то никакие манипуляции не помогут его разговорить.

— Хорошо. Я пока займусь завтраком, — шумно вздыхаю. — Или уже поздним обедом — судя по времени.

Встав с постели, собираю волосы в высокий хвост и направляюсь в зону кухни, проверяя на телефоне входящие звонки и сообщения.

Мне написали староста, Янка и мама. Есть несколько пропущенных вызовов от дяди Олега. Блин, что ему от меня нужно?

Перезванивать вообще не хочется.