Без чувств (СИ)

Мастер вдруг подал идею сделать парную татуировку. Какую-нибудь символичную и понятную для нас двоих.

Между пазлами, водой и пламенем, солнцем и луной — мы выбрали компас.

Одна половина у меня, вторая у Ратмира. Как только мы прижимаемся друг к другу боком — компас складывается в единое целое, а без этого — он не функционирует и не показывает нужную дорогу.

Улыбаемся в отражении, любуемся. Рассматриваем внимательно, потому что это — навсегда. Надежнее, чем штамп в паспорте и клятвы у алтаря.

Наш маленький компас — самый точный ориентир на большое будущее.

Развернувшись к Миру лицом, обнимаю его за шею и касаюсь губами везде, куда дотягиваюсь.

Глотаю эмоции, желания, запахи. Дрожу от впечатлений, потому что сегодня было особенно хорошо, будто мы шагнули на новую ступень и чётко обозначили, что наши отношения не просто серьёзные, они — самое важное, что у нас есть.

— Почему ты не всем со мной делишься? — шепчу, уводя голову влево от поцелуя.

Вопросов накопилось бесчисленное количество, поэтому хотелось бы сразу получить разговор, а потом уже и остальное.

— Что говорить?

— Всё, — прошу, ероша колючий ёжик волос на затылке. — Всё как есть.

В ответ звучит шумный и недовольный выдох, но протест я гашу ласками: нежными касаниями губ в мочку, шею и подбородок.

— Оно тебе не нужно — впитывать это дерьмо, Дашка…

Отвечает тепло, но безапелляционно. Спорить, скорее всего, бесполезно, но проблема в том, что мне не всё равно.

В этом дерьме плавает Янка — мой близкий и родной человек. Я слышала, что ей плохо. Настолько, что случаются срывы, к которым нельзя относиться спокойно. Это противозаконно по отношению к нашей дружбе, пусть уже и бывшей.

— Я бы хотела чем-нибудь помочь…

Не удерживаюсь и вжимаюсь в жесткие губы Ратмира. Закрыв глаза от удовольствия, отвечаю на поцелуй и льну ближе, чтобы почувствовать его всего.

Между нами искры и любовь.

А ещё между нами так тонко и нестабильно, что утешает только нарисованный мастером компас, который подсказывает — дорога у нас одна и в одинаковом направлении. Иначе и быть не может.

— Ты уже помогаешь, когда рядом, — произносит Мир, выдыхая мне в губы и игриво кусая нижнюю. — Просто будь и дальше, ладно?

Согласно и быстро киваю, потому что в горле ком, а глаза щиплют слёзы.

Буду, буду, буду.

Столько, сколько нужно.

Позволяю оторвать себя от пола и подхватить на руки. Идти далеко не хочется, поэтому вскоре под ягодицами ощущается твёрдость коридорной тумбы.

Я упираюсь ладонями в дерево, приподнимаю бёдра и свожу вместе колени, помогая Миру стащить нижнее белье.

Стринги скользят по коже и летят в неизвестном направлении. Я развожу ноги шире, показывая себя.

Ратмир стреляет взглядом чуть ниже пупка. Его глаза темнеют, губы приоткрываются. Нравится?

Проверяю.

Сегодня во мне слишком много алкоголя, чтобы смущаться. И достаточно, чтобы продолжать творить глупости.

Я снимаю босоножки, ставлю одну ступню на тумбу. Раскрываю пальцами набухшие половые губы и, утопая во влаге, вожу вверх и вниз, пока Мир справляется с застежкой ремня.

Представление удается на славу — зритель в восторге. Его дыхание учащается, движения становятся немного рассеянными и сумбурными.

Ратмир надевает презерватив и подходит вплотную. Член красиво покачивается, реагируя. Настойчиво упирается между складок.

Мне до сих пор каплю больно при каждом проникновении, но на смену этим ощущениям почти сразу же приходят другие — приятные и сладкие.

Идеальные от и до.

Я обвиваю ногами мужские бёдра, когда Мир плавно в меня входит. Тянусь к губам, веду языком по ряду зубов и углубляю поцелуй.

Новый толчок зарождает огненный шар внизу живота. В промежности пульсирует. Кожа покрывается мурашками.

Стоны становятся громче — мои и его.

Тумба с грохотом бьётся о стену. Соседи, должно быть, в шоке, но нам настолько плевать, что не пытаемся быть уравновешеннее и спокойнее. Трахаемся бурно, несдержанно, жадно...

Грохот прерывает только звонок мобильного телефона, но вовсе ненадолго. Мир отмахивается и ускоряется, глядя мне прямо в глаза.

— Потом…

До пика доводит ловко и умело, растягивая изнутри и проникая часто, как поршень. Касаясь эрогенных зон, сжимая грудь и поочередно оттягивая соски.

Мы вздрагиваем почти одновременно от нахлынувшего оргазма, цепляясь друг в друга и выдерживая пристальный зрительный контакт. С горящими глазами, сорванным дыханием и взаимными признаниями в чувствах.

Я так — уже никогда не полюблю, потому что больше — просто невозможно.

Когда встаю на пол, то с трудом держу равновесие. Во рту сухо. Между ног слегка саднит, а тело непослушное и расплавленное, будто воск.

Звонок повторяется. Мир снимает трубку и прижимает телефон к уху, подтягивая белье и штаны.

— Говори.

В квартире становится настолько тихо, что я сразу же улавливаю — это Янка. Голос её.

Поднимаю с пола платье, закрываю грудь. В голове пусто, но за рёбрами плющом разрастается тревога.

— Я не знаю, где я… С Тимом и Арсеном… Похоже, на даче… Они накачали меня чем-то и закрыли… Мир, забери меня отсюда, пожалуйста…