Без души

Её глаза снова полыхнули расплавленным золотом. Тонкие пальчики дотронулись до моей груди. Тень, что стояла за спиной творца, сформировав силуэт мужчины, прошептала несколько слов, которые я не успел разобрать…

* * *

— Бессмысленно… — Ирэн подняла голову и попыталась улыбнуться. Мертвая улыбка на восковом лице — маске. — Все-таки время сказало правильно — мне не стоило просить об этом, о новой жизни. Зачем? Скажи, Девеан, что я пыталась изменить? Что? Думала, что знаю ответ, но я ошиблась.

Надзиратель осторожно коснулся плеча Ирэн, не в силах придумать, что можно сказать, как успокоить.

— Я не надеялась, что можно будет хоть что-нибудь исправить. Просто быть рядом с ним: видеть его, прикасаться, отдать часть своей души — нам бы вполне хватило её. Одной на двоих. Но ему это было не нужно… не нужна душа. Теперь мне кажется, что он именно к этому и шел всю жизнь — все свои жизни. Этого и добивался; просто не мог признаться даже себе. Я ведь это понимала, чувствовала, только верить не хотела. Всё надеялась, что может быть каким-то чудом смогу его удержать. Но мне не дали даже попробовать. Крошечный клочок времени… смешно, он не позволил приблизиться к себе. Я ошиблась, не стоило возвращаться в жизнь. Там, в безвременье, мне не было бы так больно.

— Я уже говорил, что не могу судить тебя и объяснять, что правильно, а что нет. Ты сделала свой выбор, потому что любишь… — заметил Девеан, — и он любил, просто забыл об этом.

— Нет, Девеан! — Ирэн неожиданно рассмеялась: отчаянно и страшно. — Он не любил. Никогда не любил. Может быть, чувствовал привязанность или симпатию, или же Серег по — настоящему верил, что любит меня. Заставил себя поверить в это, забыв, что ему просто некуда было пойти, некому рассказать о своей боли, а рядом оказалась я — до беспамятства влюблённая в спасителя девочка. Наверное, он смог внушить себе, что это лучший выход: дом, семья, та, которая пожалеет и поймет, а любовь — это не обязательное условие. А потом его стало все тяготить. Так, что он решил за двоих, даже не спросив меня. Подумал, что я тоже больше ничего не чувствую. Ещё в том мире… Бездна, Девеан, он уже тогда стремился избавиться от чувств — вырвать их с корнем. Я помню… помню… все помню.

Она обхватила свои колени худыми руками, повторяя и повторяя это слово: «помню». Девеан сидел рядом, рассматривая свои ладони. Он умел убивать, сражаться, делать это красиво, чтобы угодить публике и своей госпоже. Он даже научился подчиняться. Но сидеть и слушать тихие слова о прошлом — было выше его сил.

— И я не люблю, — Ирэн снова улыбнулась, теперь уже искренне. — Я поняла это Девеан, когда посмотрела в глаза Ничто. Осознала, что не смогу последовать за ним в Бездну. Я шла к ней все это время, уговаривая себя, что вдвоем падать на дно будет проще — не так больно; что должна это сделать — мой путь и судьба — быть с Серегом всегда. Я поклялась… в болезни, в безумии. Но сейчас, когда остался последний шаг, поняла, что не сделаю этого. Нет, я не боюсь, просто не хочу. Хватит. Он ведь собирался убить меня. И неважно, что в тот момент Серег даже не думал о маленькой глупой девочке Ирэн, сосредоточившись на уничтожении целого мира. Можно понять, но принять — нет. В прошлом я держалась за привычную жизнь, Девеан. Думала, если всё время повторять себе, что это сложный период, проблемы, давящее небо: я поверю и снова смогу полюбить. Так же, как и Серег, пыталась себя убедить, что ещё могу чувствовать. Повторяла и повторяла, что дочь поможет нам снова сблизиться. Но нельзя вернуть то, чего не было. А Серег… он понял это намного быстрее. Он видел то, что не замечала я. Теперь он разучился видеть и понимать. Зачем ты спас меня?

Мужчина промолчал, продолжая разглядывать свои руки. Что может сделать обычная игрушка? Слишком мало, даже несмотря на то, что родители вместе с жизнью подарили Девеану достаточно силы. Но Алив умела быть предусмотрительной, запечатав их большую часть и оставив надзирателю лишь то, без чего он бы превратился в бесполезную сломанную вещь.

…Тогда он уже вырвался из умирающего мира — творец не забыла про своего слугу, переместив его в междумирье в защитный кокон. Она даже спасла тёмного мастера. А Ирэн осталась внизу. И спокойно смотрела на пустоту, которая растворяла окружающую действительность. Никто не скажет, каких усилий стоило Девеану вытянуть Ирэн. Может, это неистовая молитва Единому творцу, а не его жалким подобиям? Мужчина плохо запомнил тот миг, разве что раздирающая тело боль отрезвила его, оставив уверенность, что сейчас сам Девеан провалится в умирающий мир. Но потом пришла странная лёгкость, а Ирэн тихо всхлипывала в его объятиях.

Печать, сковывающая его силы и заставляющая подчиняться Алевтине, исчезла. Но вот об этом Девеан решил молчать.

Пока…

— Скажи, он ведь умер, да? Она убила Серега? Теперь я могу просто жить: без страха и боли. Я отдала все долги? Как же боюсь, что он вернётся…