Без иллюзий

Гарри пожал плечами.

– Да, возможно. Внешне оно так не выглядело, разве только внутри, да.

Джиллиан подала чай, на этот раз сев поближе к мужу, а не на противоположную сторону стола. Ей всё же не давало покоя решение мужа. Она знала, что он привык к своей работе, и боялся уволиться.

– Гарри, дорогой, но почему уволился? Тебя уволил твой новый начальник?

– Уилл? – удивлённо переспросил он, – Нет, я сам.

Гарри опустил кружку, посмотрел на свои руки. Выпуклые вены синими дорожками прорезали его грубую кожу. Короткие пальцы с крупными, расплющенными ногтями, были покрыты старческими пятнами.

– Я сам.

Джиллиан, будучи не только чуткой женой, но и учительницей, всю жизнь свою до выхода на пенсию преподававшей английскую литературу в колледже, не стала дознаваться подробностей. Она понимала, что иногда, человеку требуется самому обдумать принятое решение. Придёт время и Гарри расскажет.

Она встала из-за стола и приобняла мужа сзади за плечи. Склонившись над ним, тихо сказала:

– Давно пора! Ты честно трудился, пора и отдохнуть, когда годы подошли. Будет больше времени на чтение.

Гарри кивнул. Это было правдой. Джиллиан взяла его сухие руки в свои. Любовь их не иссякла, спокойным ручейком лилась в сердцах.

– Только позволь узнать, где же ты тогда был сегодня весь день?

– О, – Гарри как будто и сам только вспомнил об этом, – я ходил в библиотеку, но вспомнил, что она сегодня не работает, поэтому решил прогуляться по букинистическому рынку.

– Взял что-нибудь новое почитать?

Гарри не ответил, но высвободив одну руку, полез ею во внутренний пиджак своего старого пиджака, в котором он всегда ходил дома после работы.

Оттуда он достал чёрно-белую фотографию красивого здания. Джиллиан взяла её в руки.

– Оу, – выдохнула она, почему-то не находя больше слов.

На обратной стороне карандашом было написано: «Бедфорд-парк, 1878 год. Мой дом».

– Мне кажется, что он меня не простил, – сказал Гарри.

И что это было, понять он не мог. Старость ли расшатала его дух или увидел он что-то, на что раньше смотрел, но не видел.

Январь-Февраль 2018 года.

Там, куда нет…

Тихий августовский день шуршал опавшими листьями, пуская их в бег по тротуару. Город замер, задержал дыхание. Все его жители уехали в отпуск в соседнее Приморье. Оставили позади пустые квартиры, дома, магазины, улицы, дороги, кинотеатры, музеи, библиотеки; позабыли воспоминания, задвинули подальше работу, спрятали мысли, отложили тревоги и заморозили планы на будущее; взяли с собой только предвкушение безмятежного отдыха.

Конец лета был совсем близок. Уже давно прошла июльская духота, заставлявшая случайных гостей или деловых людей, приехавших в командировку, громко восклицать:

– Это же надо! Мы думали будет, как в штольнях зимой, даже захватили с собой шарфики и новое термобельё, а здесь совсем как в Таиланде! И как вы тут от духоты не превратились ещё в размокшую ветошь?! Это же надо!

Говорили они одно и то же. Затем снимали с себя пиджаки, через пять минут закатывали рукава белоснежных рубашек, а ещё через минуту ослабляли галстук и сдерживали желание броситься в сверкающие фонтан на площади Ленина, чтобы смыть с себя пот, кажется взбитый прямыми ударами солнца в жёлтую пену.

Особо приветливые дальневосточники предлагали вернуться в январе, чтобы не пропадал зря шарфик, тем более купленное термобельё. Зимой можно здорово охладиться и даже эскимо не потребуется для этого, достаточно будет откусить кусочек смёрзшегося воздуха, но все неизменно отказывались. Испуганно улыбались, вжимали головы и смотрели на часы, как будто зима должна была упасть на плечи едва стрелка покажет без пяти минут двенадцать.

Или просто подсчитывали оставшееся время до самолёта. Скорее сбежать отсюда.

Кончились и сезонные, августовские дожди, превращавшие Амур в безбрежное море, семиметровые деревья в торчащие кустики над коричневыми водами, а город в Копенгаген, но без каналов, зато с ревущими потоками дождевой воды, низвергающихся с крутых сопок, на которых расположился Хабаровск и бурлящими новостными рассылками от МЧС.

– И это всё ещё один и тот же город? Разве в нём мы были месяц назад? Это же надо! Может быть, пилот самолёта ошибся и привёз нас совершенно в другое место?

– Точно ошибся! Тот город стоял на берегу реки, а тут Тихий океан! И, готов поклясться, был виден самый настоящий кит-горбач! Может быть, мы попали в Патагонию и сейчас бухнемся на мыс Горн?

Так, стоя на высоком крыльце гостиницы, куда ещё не добралась поднявшаяся вода, захватившая бульвары внизу, лежащие между сопок, ошарашенно спрашивали те же самые люди, удивляясь разительным контрастам, наложенным друг на друга, как шов на шерстяном пальто.

– Нет, – улыбались местные жители, – это всё тот же город, вы не ошиблись. Просто прошёл целый месяц.

– Месяц? Может быть десять тысяч лет? Никак не меньше, не может за месяц так измениться погода! Вы ошиблись!

– Не ошиблись, отнюдь.

– Это же надо! Это же надо!