Без любви не считается

– Что? – вздыхает он. – Как я себя веду? Ди, я не знаю, что ты там снова навыдумывала и за кого меня принимаешь, но давай я попробую догадаться. Ты решила, раз я против серьезных отношений, то воспринимаю только короткие интрижки и одноразовый секс. Никого не люблю, и вообще сам себе приятный и ни в ком не нуждающийся тип, повернутый на личном пространстве и карьере. И конечно же, я избегаю тесного общения, потому что весь такой замкнутый и недолюбленный. Я прав?

– Отчасти, – тихо произношу я.

– Ага, идем дальше. А тут появляешься ты, моя великая спасительница. Мы скрепляем договор на отсутствие соплей оргазмом, и я вдруг начинаю вести себя нормально, что для меня ненормально. Так?

– Угу, – мычу я, поджав губы.

– Ди, давай-ка вместе вспомним… с чего у нас все началось?

– С моего обмана.

– Именно! Сколько дней мы с тобой вне военного положения?

– Эм-м-м… почти три?

– По моему счетчику – сутки.

– Ну да, – подавленно отвечаю я.

– Как думаешь, мы хорошо друг друга знаем?

– Вообще не знаем.

– Надо же! Я чувствую проблеск просветления, – журит меня Марк, ведя машину по полупустой дороге. – Что именно в моем поведении кажется тебе странным?

Закрываю глаза, прижимая ледяные пальцы к виску. Нет ничего лучше честности, только она может прояснить все то, что уже заволокло туманом догадок и мечтаний. Как же все это унизительно, но лучше уж разобраться на берегу.

– Ты заставляешь меня думать о том, что у нас все может быть почти серьезно, – приглушенно говорю я. – И у меня взрывается мозг, потому что ты прав. Прошли всего гребаные сутки.

– А что для тебя серьезно, Ди? Есть какая-то формула или список?

Зависаю на несколько секунд, покусывая губы.

– Я не дразню тебя и не издеваюсь, если что, – настороженно добавляет Марк. – Мне правда интересно, потому что версий я слышал немало, и не поверишь, все они были разными.

– Ты такой чуткий и внимательный, что даже не верится. Дай мне подумать минутку.

– А раньше ты об этом не думала?

– Раньше меня никто так конкретно не спрашивал, поэтому в формулировке не было необходимости.

Марк замолкает, оставляя меня наедине с мыслями. Пытаюсь найти не правильный ответ, а правдивый. Нет смысла говорить то, что устроит Рождественского. Нужно понять то, что нужно мне. Как я это вижу? Не важно, с Марком или нет. Где же то самое, что уравновесит эту качающуюся лодку в море желания быть свободной, но не одинокой?

– Это отношения без лжи, запретов, контроля и измен. С наметками совместного будущего, которое приемлемо для обоих, и хорошим регулярным сексом. Основанные на доверии и понимании.

– А где же свадьба, дети и три кредита? В наметках?

– Не знаю, так далеко я еще не заглядывала.

– Ди, – напряженно произносит Марк, – я не строю серьезных отношений, потому что такими, какими они мне, возможно, нужны, я их ни разу не видел. Я влюблялся, наверное, даже любил кого-то, но все это выматывало, а в конце концов заканчивалось. Я просто понял, что мне комфортно так, без лишнего балласта, но это не значит, что я какой-то неполноценный. Что я не могу испытывать эмоции, ничего не чувствую. Понимаешь?

– Да, – шумно выдыхаю.

– Я выбрал для себя ту позицию, которая кажется мне максимально комфортной…

– Никаких обещаний и наручников, – догадываюсь я.

– Верно.

– Это связано с тем, что случилось между тобой и Соней? До нее ты думал так же, как сейчас?

– Тогда я был еще зеленой соплей и думал только о музыке и бабле. – Марк ненадолго задумывается. – Наверняка то, что случилось, в чем-то повлияло на мое видение отношений, но это уже не так важно. Одно я знаю точно… я не хочу, чтобы кто-то зависел от меня, и сам себе такого не желаю. Мне не нравится то, что из этого получается.

– Но я тебе нравлюсь, – искоса поглядываю на него.

– Пока да. Правда, было бы неплохо, если бы ты усмирила уже свои гормоны. Я едва успеваю за сменами твоего настроения.

Прижимаю ладони к лицу, ведь прекрасно понимаю, о чем он. Меня швыряет из стороны в сторону. Я сама это замечаю и сама этому не рада.

– Прости. Я не всегда такая. Честно.

– Ничего, – он опускает руку на мою голову, нежно поглаживая. – Ты ведь в отпуск приехала, а тут не продохнешь. Дарина со своим кольцом, Дима с Соней…

– Ты, – дополняю я.

– Я, – довольно отвечает он.

Самолюбие Рождественского не знает границ. Вот же павлин! Тихо усмехаюсь, за стеклом проплывают вспышки городских огней. Моральная усталость и эмоциональное опустошение вдруг ощущаются так остро и явно, что я обессиленно сползаю по спинке кресла.