Без любви не считается

– Прекрати! – я хлопаю по столу, желая поскорее закончить этот идиотский разговор.

– Или что? Что ты мне сделаешь?

Вот сволочь упертая. Забыл, с кем говорит?

– Кто тебя надоумил? Дарина? Дима? Других таких романтичных дураков я не знаю.

– Я сам, – гордо отвечает он.

– Растешь, Марк, – язвительно выплевываю я.

Он подходит ближе, нависает надо мной и хватает за подбородок. Отбрасываю его руку, ударяя по ней, и Марк показывает раскрытые ладони, опускаясь на корточки.

– Ты же не ссыкло, Ди. – Вкрадчивые и почти восхищенные нотки его голоса заливают мозг сладким сиропом. – Чего ты боишься?

Молчу, плотно сомкнув губы, и глубоко дышу. Мне нечего сказать, потому что… Черт! Я не знаю! Это желание не должно было сбыться. Оно не из реальной жизни. Не из моей!

– Нет доверия. Нет стабильности, – качает головой Марк. – Ди, вот ты с Дариной сколько знакома?

– Восемнадцать лет.

– И вы живете в разных странах, но от этого она ведь не перестала быть твоей подругой.

– Ты хочешь быть моей подругой? Класс!

– Может, ты чуток успокоишься?

– А может, ты… – Неожиданный спазм стягивает горло, и я запинаюсь.

Марк так близко, что я чувствую аромат его парфюма с нотками сандалового дерева. Он что, даже не вспотел в самолете? Еще один короткий вдох запускает необратимую химическую реакцию, срывая сковывающие доспехи с плеч. Смотрю в голубые, полные решимости глаза. В них столько уже родного понимания, что от этого больно. Мы наравне. Для него все это тоже непросто.

– Ди, или снимай с меня проклятье, или…

Опускаю ногу на пол, наклоняясь вперед, и притягиваю Марка за шею, впиваясь в губы. Поцелуй выходит порывистым, удушающим. Откровенным и дерзким. Он обжигает горло и сбивает дыхание. Руки Марка опускаются на мои бедра, пальцы сминают кожу. Жадность рычит и вибрирует за ребрами, нежность колючими искрами согревает руки. Хочется большего, неудержимо и необузданно. Повалить Марка на спину и утонуть, погрузиться на глубину, забыв обо всем. Толкаю его в плечи и произношу, не моргая:

– Все, Рождественский. Проклятие снято. Уезжай!

Он проводит языком по губам и улыбается:

– Ты мне в любви призналась?

Отвожу взгляд, не могу наскрести сил на по-настоящему решительный шаг. Соблазн слишком велик, но это не повод для капитуляции.

– У нас с тобой все взаимно, умница. Как и всегда, – тихо говорит он и обхватывает мою руку, рассматривая татуировку.

Проходит одна секунда. Две. Шрифт я выбрала не самый простой, и все-таки прочесть его реально.

– Есть что вспомнить, – озвучивает фразу Марк. – И помолвочное кольцо вместо «о». Классная идея. Я, кстати, тоже кое-что себе набил. Хочешь посмотреть?

– Мы не справимся, – сухо говорю я.

– Мы слишком крутые, чтобы проиграть, – без колебаний парирует он.

– Я не собираюсь переезжать.

– Знаю. И я тоже. По крайней мере, в ближайшие пять минут, или пять месяцев, или пять лет. Еще не решил. Но это не такая уж большая проблема. Не для нас.

– А если я… все-таки захочу замуж? Или… захочу, чтобы ты был рядом в какой-то момент? Ты понимаешь, куда лезешь? Придется разрываться между мной и работой, потому что я не буду смиренно сидеть и ждать, пока ты снова по мне соскучишься и выкроишь время. Мы уже проиграли, Марк.

– Ди, ты ведь сама в это не веришь. Это не твои мысли, всего лишь стереотипы о том, как должно быть правильно. Только это самое «правильно» может идти на хрен. Мы придумаем что-то покруче.

Опускаю подбородок и смотрю на него из-под нахмуренных бровей.

– Мы со всем разберемся. Если ты перестанешь капризничать, конечно, – дополняет Марк.

– А может, я хочу капризничать! Это часть моего характера, если ты не заметил!

– Заметил, – кивает он. – Скажи, когда закончишь, и мы продолжим разговор.

– Боже, нам нужны санитары! – Вскакиваю со стула и бросаюсь к заварнику, чтобы занять себя чем-то. – Я сломала Марка Рождественского!

– Не льсти себе, – смеется он.

Разливаю чай и ставлю одну чашку на стол перед Марком, а сама отхожу к окну и открываю его. По стеклу стекают капли, воздух, пронизанный дождем, касается лица, а меня раздирают на части сомнения. Стоит ли оно того? Нужно ли это мне?

– Ди, послушай меня, – неторопливо и вдумчиво говорит Марк. – Ты очень чутко относилась к моему комфорту. И я благодарен. Очень. Это то, что по-настоящему ценно. То, чего еще никто для меня не делал. И я признаю, что мы находились в условиях, больше удобных для меня, но… я могу так же. Правда могу. И я готов заботиться и принимать твой уровень комфорта. Готов к переменам, которые мы согласуем. Если тебе это нужно. Если нужен я.

Зажмуриваюсь от ощутимого жжения в районе сердца. Медленно оборачиваюсь, а Марк встает из-за стола.

– Я ведь не давить приехал или вымаливать. Даже не добиваться. Оставим это соплякам. Я здесь, потому что хочу. Потому что скучал. Потому что… ты позвала.

– Что? – вместе с порывистым выдохом спрашиваю я.

– Я забрал у Димы телефон и слышал, что ты говорила обо мне, о нас. Не убивай брата, я ему угрожал.