Без любви не считается

Отворачиваюсь, кусая губы. Он меня подловил. Да, я хотела, чтобы Марк приехал. Хотела, чтобы мы нашли лучший выход, но… он не будет простым. Придется стараться, прикладывать усилия, развиваться, учиться. Это хорошо или плохо? Это каприз или необходимость?

– Ди, мы оба понимаем, что справимся и по раздельности. Все у нас будет круто, жизнь не остановится, новые события вытеснят старые. Мы отпустим то, что случилось, а через несколько лет, когда ты приедешь на чью-нибудь свадьбу или другое семейное торжество, мы посмеемся и выпьем, вспомнив историю нашего знакомства. Если ты все еще будешь свободна, то, возможно, даже повторим все лучшие моменты, а потом снова попрощаемся. Ничего страшного, верно? Неплохой исход. Да вот только… Зачем? Если вместе нам будет еще круче. Я в этом уверен и не хочу упускать шанс, не хочу отказываться. Такие совпадения, как у нас с тобой, случаются не каждый день. И я не хочу ждать нового, хочу тебя.

– Звучит довольно эгоистично.

– Не отрицаю, но это мой выбор. Сделай свой, и я приму его любым.

Крупная капля падает в полный стакан моей личности, образуя тонкую прозрачную шапку. Открытая возможность выбора, внимание к комфорту, желание быть частью жизни, а не ее владельцем, честность, умение договариваться. Нужные мне пункты закрываются один за другим.

Прижимаю ладони к лицу, потому что не могу поверить. Придется извиниться перед Дариной за все, что я наговорила ей о романтике. Приезд Марка, его искренняя решимость и уверенность в нас обоих. Это действительно берет за душу. Непередаваемое чувство, когда ты становишься важным для кого-то. Когда кто-то становится важным для тебя.

– На сколько ты приехал? – спрашиваю я, опуская руки.

– Пара дней есть. Успеем все обсудить.

Марк подходит ближе, широкие ладони скользят по моей талии, и я, не сопротивляясь, попадаю в крепкие объятия. Мы не можем знать наверняка, как все сложится и что из этого выйдет, но с нами обоими точно все будет хорошо. Марк прав, мы слишком крутые, чтобы так глупо отказаться друг от друга, когда оба этого не хотим. И мы слишком любим себя, чтобы дать возможность одному из нас навредить другому.

– Я прошел крещение первой семейной ссорой?

– Прошел.

– Ты выйдешь за меня замуж?

– Конечно, нет! Ни через пять минут, ни через…

– Не зарекайся.

Марк прижимает меня крепче. Запрокидываю голову, щурясь от улыбки, и он одурманенно улыбается мне в ответ. Легкость охватывает тело и мысли, и я надеюсь, что это тот самый знак, говорящий о правильности решения. В любом случае, я могу изменить его, когда захочу.

– Ты правда сказал охране, что у тебя здесь беременная жена? – хихикаю я.

– Минут десять объяснял им это на ломаном английском, – качает он головой. – Не ожидал от тебя такой подставы.

– Ты меня удивил.

– Да я и себя удивил.

Марк наклоняется, чтобы дотянуться до моих губ, но вдруг вместо поцелуя упирается своим лбом в мой:

– Я так есть хочу. Ты бы знала. Перелет с похмелья – то еще развлечение.

– Начало-о-ось, – недовольно тяну я. – Иди поройся в холодильнике.

Он оставляет поцелуй на моей щеке и отходит, а я сажусь за стол, наблюдая за тем, как впервые за долгое время на моей кухне хозяйничает мужик. Не так уж и плохо. Мне даже нравится. Но еще больше мне нравится то, что он не застрянет здесь и не заставит меня выпроваживать его, придумывая глупые отговорки. Может, мы и правда сможем дать друг другу именно то, что нужно. По крайней мере сейчас, а дальше уже будет видно.

– Сними толстовку.

– Хочешь шоу? – Марк высыпает замороженную смесь для пасты в сковороду.

– Хочу все!

Он разворачивается и послушно стягивает толстовку, его кожа покрывается заметными мурашками из-за влажного прохладного ветра, залетающего в приоткрытое окно. Распахиваю глаза, заметив среди обилия рисунков уже зажившую, но все еще выделяющуюся из-за яркости татуировку на левом ребре.

– Эй! Это мое! – возмущенно вскрикиваю я.

– Не ты придумала терновые ветки, – хмыкает он, отворачиваясь назад к плите.

– И что?! Теперь у нас как будто парные татухи!

– Чего ты распенилась-то опять? Ты ведь сама сделала татуировку, посвященную мне.

– Там не написано – «Марк, я вся твоя»!

– Но я ведь знаю, что это подразумевается.

– Не смей никому рассказывать!

– О чем?

– О том, что мы ведем себя, как влюбленные подростки! Над нами все ржать будут!

– Это и правда смешно, – отвечает он, явно забавляясь. – Не волнуйся, умница, я умею хранить секреты.

– И не поспоришь.

Подтягиваю колени к груди, опуская на них тяжелую голову. Марк наливает сливки в сковороду, без проблем находит специи в выдвижном ящике. По кухне разлетается аромат горячего соуса и сушеного базилика. Мое внимание вновь притягивает загадочная надпись на руке Рождественского, в которой он держит пластиковую лопатку. Неторопливо поднимаюсь и подхожу ближе, обнимаю и прижимаюсь щекой к теплому плечу.

– Какие нежности.

– Заткнись.

– Я тоже скучал, Ди. – Он накрывает своей ладонью мою, лежащую на его животе. – Очень сильно.

– Молодец, – отвечаю сквозь улыбку.