Без любви не считается

Поднимаю подбородок, мысли кристально чистые, дыхание ровное. Это все останется со мной навсегда, но только я сама буду решать, что значат эти воспоминая. Как они влияют на меня и что заставляют чувствовать. Принятие себя – это разрешение. Разрешение ошибаться, выбирать то, что для тебя по-настоящему важно, быть счастливым без оглядки, быть неудобной, странной… просто живой.

– Марк, я только на прошлой неделе поняла, как сильно ошибалась, пытаясь забыть проблему, которую нужно было решать. Как бы далеко ты ни убежал, где бы ни спрятался… ты будешь раз за разом возвращаться к началу, пока не пройдешь уровень в этой чертовой игре. Я была абсолютно уверена, что у меня все под контролем. Что я во всем разобралась и поступаю правильно, но самообман – опасная штука. Не долговечная. И лучше уж осознать свои ошибки раньше, чем позже. Смириться, простить себя и… левел ап.

Лицо Марка заметно посерело. Он медленно моргает, и я чувствую слабый укол вины. Наверное, не стоило вываливать все, но мне так полегчало, что я не собираюсь жалеть об этом.

– А ты сильная, – вдруг говорит Марк с нескрываемым уважением. – Справиться с таким в одиночку…

– Ты меня вообще слушал? Я не справилась.

– Разве? Ты сидишь здесь, а не в дурке. По-моему, это успех.

– Покажи руки!

– Что? Зачем?

– Хочу удостовериться, что ты не вызываешь санитаров.

– Они бы и меня загребли. Мы своих не сдаем.

Опускаю голову и напрягаю пальцы, стискивая края мягкого пледа. Зудящий поток слов поднимается вверх по горлу. Это непрошеный совет, и я их никогда не даю, но тут не могу промолчать.

– Марк, я хочу кое-что сказать…

– И я даже догадываюсь что.

– Тогда лучше не буду, – смиренно киваю я.

– Ты победила.

Резко вскидываю голову, и Марк недовольно морщится, будто ему не по себе от своих же слов.

– Что это значит?

– Значит, что тебя тоже ждет увлекательная история моих ошибок, но… с одним условием. Ты будешь слушать, сидя вот здесь, – он хлопает себя по колену.

– Что? – смеюсь я. – Марк, я тебе не мячик-антистресс.

– Но я бы с удовольствием тебя… хм-м-м… помял, – хитро улыбается он.

– Боги, Рождественский! Что с тобой?! Откуда эти тупые подкаты?

– А ты угадай, – весело бросает он, и сердцу становится слишком тесно в груди.

Влюбленность всех делает глупыми, это давно известный факт. Но если не придавать ему слишком много значения, то очень скоро ты найдешь радость в этой глупости. Воздушную, чистую, легкую. Медленно поднимаюсь на ноги, придерживая плед одной рукой, а второй хватаю плоскую подушку, прикрепленную на липучках к спинке кресла. Марк чуть запрокидывает голову, и я подхожу ближе. Он смотрит так, что немеют губы, и я бы сказала, как это прекрасно, если бы все не было так… ужасно. Сколько осталось до конца? Сколько мы выдержим?

– Это признание? – спрашиваю я.

Марк вытягивает руку и усаживает меня к себе на колени, подкладывает подушку между моей спиной и подлокотником и накрывает ноги своим пледом. В голубых глазах нет сомнений, даже страха нет, но я чувствую едва уловимую печаль, резонирующую с моей. Мы оба понимаем, что влюбленность не гарант счастливого финала и безопасности. Этот огонек греет недолго, а затушить его может даже слабый чих старого пса.

– Как долго это продлилось у тебя в последний раз? – задаю вопрос без конкретики, но для Марка это не проблема.

– Недели две.

– Давно это было?

– Ты решила все секреты мои выведать? – ухмыляется он.

– Я сижу у тебя на коленях. Отвечай!

Ладони Марка ныряют под плед и опускаются на мои бедра. Тихо вздыхаю, его бесстыжие пальцы путешествуют по тонкой ткани «велосипедок».

– Месяца три назад, – говорит он, а у меня сводит ступни от его ленивой ласки.

Вот же засранец! Снова мои фишки присваивает? Ни фига! Если он думает, что мою бдительность можно так просто усыпить, то… Теплое дыхание касается шеи, и я насильно отворачиваюсь:

– Почему вы расстались?

– Мы не встречались, – мурчит Марк, потираясь носом о мой подбородок.

– Ты понял, о чем я спросила, – произношу чуть резче, давая понять, что от разговора ему не уйти.

– Потому что меня отпустило, и я снова стал собой, – сдается он, отстраняясь.

– Ясно. Вечно недовольный и хмурый Марк, который думает в первую очередь о себе, ей не понравился?

– Наверное.