Без любви не считается

Тихо усмехаюсь и выполняю серию быстрых атак сразу после гонга. Ди рычит и снова беспорядочно сминает джойстик. Так ей меня не победить, но сдаваться из жалости я не собираюсь. Это глупо. Даже в детских играх. Какой смысл в победе, если она не настоящая?

Ставлю игру на паузу и поворачиваюсь к Ди. Она опускает взгляд, ее руки напряжены, губы поджаты.

– Давай, я все-таки научу тебя нормально играть, – предлагаю я. – Потренируешься с ботами несколько раундов под моим руководством.

– Пот маим рукавоцтвам, – кривляется она.

– Ты выиграть хоть раз хочешь или нет?

– Хочу.

– Тогда… иди сюда. – Хлопаю по дивану перед собой.

– Опять?! – вскрикивает Диана.

– Все будет прилично.

– Ты и прилично? Не смеши меня.

Она отворачивается и тянется к стакану с газировкой, делает пару небольших глотков и возвращает его на подставку. Молчит, в глаза не смотрит. Приглядываюсь к ней, пытаясь понять, что происходит. Нервничает? Злится? А может… боится?

– Ди, ты снова на взводе. Жалеешь о чем-то? Хочешь отменить наш обмен?

– Нет, – вздыхает она, устало качая головой. – Просто… не знаю. Гормоны шалят, наверное.

– Как удобно все оправдывать тем, чего нельзя увидеть, – хмыкаю я. – Хочешь что-то сказать? Обсудить?

Она снова мотает головой и наконец-то одаривает меня прямым и смелым взглядом.

– Иди сюда. Я не буду приставать. Даю слово.

Диана пытливо прищуривается, словно пытается решить или решиться, и все-таки подбирается ближе, вновь усаживаясь между моих ног. Обхватываю ее руками и наклоняюсь вперед, выглядывая из-за плеча. Ее тело сковано напряжением, будто она намеренно пытается от меня оградиться, даже когда находится очень близко.

– Я вас слушаю, мастер, – томным голосом говорит Диана.

– И повинуешься?

– Может быть, – отвечает она, оборачиваясь.

Я все еще не успеваю за ее настроением. Теперь в голубых глазах сила и лукавство, на губах надменная улыбка. Опускаю ладонь на ее живот и наклоняюсь к лицу:

– Собираешься дразнить меня?

– Интересно, сколько ты выдержишь.

– Ди, хотеть секса и хотеть девушку – разные вещи. Секс был у меня утром, так что я удовлетворен, а вот ты…

Ныряю ладонью под край ее топа, наслаждаясь мягкостью кожи, и убираю светлые густые волосы с плеча, обнажая тонкую шею.

– Все-все, Марк, – хихикает она, отклоняясь. – Объясняй давай, как играть в твою дурацкую игру. Я действительно хочу хоть разок тебя уложить.

С дурным раздражением, больше похожим на щекотку, прикрываю глаза:

– Ты просто невыносима.

– Я знаю. А еще знаю, что тебе это нравится. Мы в одной лодке. Бесим друг друга на космическом уровне.

– Галактика треснула. Звездный снег, и цунами из недр черной дыры. Противостояние бедствиям. Нет ничего… ничего важнее этой игры.

– Откуда это?

– Из головы.

– Новый хит?

– Старый.

– Дашь послушать?

– Если победишь меня, то да.

– Тебе не жить, – заявляет она серьезно.

– Посмотрим.

Обхватываю ее руки, заставляя правильно взять джойстик, и нерасторопно и очень подробно принимаюсь рассказывать о каждой кнопке и ее действии. Диана слушает внимательно, ни одного смешка или подколки. А что, так можно было?

– Поняла.

– Уверена, что и дальше хочешь играть Йодой?

– Это уже дело принципа.

– Ладно, – хмыкаю я и включаю для нее одиночный режим.

Пока Ди разбирается с ботами, у меня есть время немного подумать о том, на что я все-таки подписался. Счастливый конец, значит. Никаких соплей, только честность и холодный расчет в случае, если кому-то из нас все это надоест. Сомнений в том, что Ди сможет уйти и не оглянуться, – нет. Она действительно достаточно сильная и гордая, но… становится ли мне от этого легче, лучше? Трудно сказать. Есть ощущение эфемерного спокойствия, но оно скорее связано с тем, что мы хоть немного все разложили по полочкам. Не придется больше играть и соревноваться. И это отлично, потому что просто жить мне нравится куда больше. И пусть названия нет, нет стандартных обязательств, на уровне ощущений и чувств все понятно. Мне не нужен был этот обмен, не нужны были условия и сделки. Все это больше для нее, чем для меня. Я привык делать ровно то, что хочу, меня невозможно вынудить, а сейчас… Провожу пальцем по плечу Дианы. Она дергает рукой и фыркает:

– Не мешай.

Наклоняю голову и целую ее в затылок, вдыхая едва уловимый аромат шампуня. Я не знаю, откуда эта нежность. Она рвется наружу, проявляясь в постоянном желании касаться, чувствовать, слышать. И правда похоже на наваждение или проклятие. Не первое в моей жизни, но впервые в таких масштабах.

– Рождественский, – шипит Диана, – я тебя сломаю в четырех местах, если не прекратишь.