Без надежды

Он тотчас же целует меня в ответ. Я отпускаю его и начинаю стаскивать с себя футболку, но он отводит мои руки и одергивает ее:

– Перестань! Зачем?

В его глазах смущение и тревога. Я не могу ответить, потому что сама не знаю зачем. Понимаю лишь, что хочу отвлечься, но дело не только в этом. Это намного больше, ибо если он прямо сейчас не успокоит боль, которую мне причинил тот человек, то я, наверное, никогда не смогу ни смеяться, ни улыбаться, ни вообще дышать.

Мне нужен Холдер, чтобы отвлечься.

Я делаю глубокий вдох и смотрю ему прямо в глаза:

– Займись со мной сексом.

Лицо его принимает жесткое выражение, и он глядит не мигая. Потом вскакивает с постели и принимается шагать по комнате. Нервно теребя волосы, он подходит к кровати:

– Скай, не могу. Не понимаю, зачем ты сейчас об этом просишь.

Я сажусь, вдруг испугавшись, что он не доведет дело до конца. Я подвигаюсь к краю, где он стоит, опускаюсь на колени, хватаю его за футболку.

– Пожалуйста, – упрашиваю я. – Пожалуйста, Холдер. Мне это необходимо.

Он отрывает мои руки от футболки и отступает, в полной растерянности качая головой.

– Я не стану этого делать, Скай. Мы не будем этого делать. У тебя шок или что-то в этом роде… Не знаю. Не нахожу слов.

Я в отчаянии валюсь на постель. Из глаз у меня снова льются слезы, и я гляжу на него в полном замешательстве.

– Прошу тебя. – Я опускаю взгляд на руки, сложенные на коленях, потому что не в силах посмотреть ему в глаза. – Холдер… он единственный, кто сделал это со мной. – Я медленно поднимаю взор. – Надо, чтобы ты отнял это у него. Пожалуйста.

Если слова могут разбить сердце, то его раскололось надвое. Лицо вытягивается, глаза наполняются слезами. Я понимаю, о чем прошу, и мне трудно, но иначе никак. Мне надо любой ценой унять боль.

– Ну, пожалуйста, Холдер.

Он не хочет, чтобы наш первый раз был таким. Мне тоже, но иногда решает не любовь, а другое чувство. Например, ненависть. Чтобы избавиться от нее, порой приходится лишиться рассудка. Он знаком с ненавистью и болью, а сейчас понимает, как сильно мне это нужно, и неважно, согласен он или нет.

Он возвращается к кровати и опускается на колени, оказавшись на уровне моих глаз. Обняв за талию, он придвигает меня на край, потом просовывает руки мне под коленки и смыкает мои ноги вокруг себя. Не отводя от меня взгляда, стаскивает мою футболку, а затем и свою. Обхватив меня, встает. Бережно укладывает на постель и неуверенно опускается сверху. Смахивая слезу, скатывающуюся по моему виску, он тем не менее уверенно произносит:

– Ладно.

Встав на колени, он тянется к своему бумажнику на ночном столике. Достает презерватив и снимает брюки, не отрывая от меня взгляда. Смотрит так, словно ждет сигнала о том, что я передумала. Или боится очередного приступа паники. Не знаю. Может быть, я снова запаникую, но должна это сделать. Не позволю отцу хотя бы еще секунду владеть этой моей частью.

Холдер расстегивает на мне джинсы и стягивает. Я перевожу взгляд на потолок, чувствуя, что по мере того, как он подбирается все ближе, я ускользаю все дальше и дальше.

Неужели я совершенно опустошена? Смогу ли я когда-нибудь испытать удовольствие от близости?

Он не спрашивает, уверена ли. Он знает, что это так. Целует в губы, одновременно снимая с меня лифчик и трусики. Я рада поцелую – повод закрыть глаза. Мне не нравится его взгляд… Будто он хочет очутиться в другом месте, а не быть со мной. Я не размыкаю век, пока он отрывается от моих губ, чтобы натянуть презерватив. Когда он снова оказывается сверху, я притягиваю его к себе, боясь, что он передумает.

– Скай.

Я открываю глаза, замечаю сомнение в его взоре и качаю головой:

– Нет, не думай ни о чем. Просто сделай это, Холдер.

Не в силах взглянуть на меня, он прижимается головой к моей шее.

– Не знаю, как быть. Не понимаю, неправильно это или ты впрямь нуждаешься. Я боюсь, что будет хуже.

Его слова задевают меня за живое, поскольку я доподлинно знаю, что он имеет в виду. Я не ведаю, нужно ли мне это. Мне не известно, погубит ли это наши отношения. Но сейчас мне отчаянно хочется разоружить отца, и я готова рискнуть всем. Руки, которыми я крепко обнимаю его, начинают дрожать, и я разражаюсь рыданиями. Он по-прежнему прижимается головой к моей шее, но, едва услышав мой плач, сам еле сдерживается, чтобы не разреветься. Страдает не меньше меня – значит, понимает. Я немного приподнимаюсь, молча умоляя выполнить мою просьбу.

И он выполняет. Нависнув надо мной, он целует меня и медленно входит.

Несмотря на боль, я не издаю ни звука.

Несмотря на нехватку воздуха, я почти не дышу.

Я даже не думаю о происходящем между нами, потому что вообще не в состоянии думать. Я представляю себе звезды на моем потолке и прикидываю, не сорвать ли эти чертовы штуковины, раз уж мне никогда не придется считать их снова.

Мне вполне удается отрешиться от его действий, но он вдруг замирает на мне, по-прежнему уткнувшись в шею. Холдер тяжело дышит, но в следующий миг издает вздох и отлипает. Посмотрев на меня, он перекатывается на бок и садится на край кровати спиной ко мне.