Без наставника

— Пожелание, — сказал Грёневольд.

— Очень сожалею, — сказал Гнуц, поднял руки и улыбнулся. — Я, право же, не вижу смысла в том, чтобы мы снова…

— Тогда я свое пожелание высказываю в форме требования, — сказал Грёневольд.

Гнуц слегка покачал головой.

— Я вас не понимаю, дорогой коллега, — сказал он удивленно. — Ведь именно вы по особым, чисто человеческим причинам должны были бы чувствовать себя особенно задетым этим подлым выпадом.

— Я хотел бы столь же почтительно, сколь и настойчиво повторить свое предложение, господин директор.

— Следует ли понимать это так, что вы не доверяете данному протоколу, господин коллега Грёневольд? — неприязненно сказал Гнуц.

— Нет, господин директор. Напротив, я убежден, что мальчик сказал именно то, что здесь написано. Но, не говоря уже о том, что этот «протокол» вовсе не протокол-метод постановки вопросов, например, остается, по крайней мере для меня, абсолютно загадочным, — совершенно независимо от этого я полагаю, что ответы мальчика были неправильно поняты и фальшиво истолкованы, разумеется непреднамеренно.

— Ну, это уже верх всего, — сказал Випенкатен, отодвинул свой стул и сгорбился.

— Ну, хорошо, — сказал Гнуц, словно перемалывая что-то зубами. — Приступим к голосованию, господа. Каково мое мнение на этот счет, вам известно!

— Смею обратить внимание коллег на то, — сказал Грёневольд, — что по школьным правилам этот педсовет должен был быть созван через три дня.

— О сроках созыва педсовета здесь единолично решает руководство школы, уважаемый коллега Грёневольд, — сказал Гнуц и опустил правую руку на стопку белой бумаги.

— Это было просто формальное замечание, которое я прошу внести в протокол.

— Мы не можем вот так, без всяких, игнорировать эту точку зрения, — вмешался Годелунд.

Гнуц так и взвился.

— Приступим к голосованию. Господин коллега Грёневольд вносит предложение еще раз допросить на педсовете ученика Йохена Рулля из шестого «Б», хотя сегодня утром Рулль уже был подробно допрошен руководством школы в присутствии коллег Випенкатена и доктора Немитца и частично признался в содеянном. Я прошу поднять руки: кто присоединяется к контрпредложению руководства не допрашивать повторно ученика Рулля?

— Сначала нужно поставить на голосование само предложение, — сказал Годелунд.

— Господа! В вашем более чем не коллегиальном поведении я усматриваю лишь попытку вставить спицу в колесницу руководства, — сдавленно проговорил Гнуц и забарабанил обоими кулаками по столу. — При случае я не замедлю вспомнить об этом, положитесь на меня! Итак, кто из вас поддерживает предложение Грёневольда? Поднимите, пожалуйста, руки! Четверо. Кто присоединяется к моему контрпредложению? Один, два, три! Три? Это скандал! Кто воздерживается? Одиннадцать. Господин Йоттгримм, вы ведете протокол?

— Так точно, господин директор!

— Я желаю, чтобы этот постыдный результат голосования, который я рассматриваю как выпад против меня лично, был бы запротоколирован точно и с указанием имен, понятно?

— Так точно, господин директор!

— Господин коллега Нонненрот, вы сидите у двери: приведите, пожалуйста, сюда наверх этого Рулля из комнаты для посетителей! Ключ у вас есть? Хорошо.

Гнуц сел.

— Господа, я потрясен. Я относился к каждому из вас в отдельности с чрезвычайной благожелательностью и кое-кого спасал от неприятностей, чего тот даже не подозревал. Но и мое желание идти вам навстречу имеет границы. Впредь вы узнаете меня совсем с другой стороны. Это уже слишком, господа. Повторный допрос ученика Рулля не представляет для меня ни малейшего интереса. Я поручаю вести его коллеге Грёневольду!

— Благодарю, господин директор!

Гнуц откинулся на спинку кресла и стал листать календарь знаменательных дат.

— Рулль, ты величайшая скотина нашего века, — сказал Нонненрот в коридоре. — Я-то, парень, полностью на твоей стороне, но весь вопрос в том, как ты будешь выкидывать свои коленца! Если ты намерен в этом вывихнутом, дерьмовом мире лезть со своей правдой на рожон, то ты, дружище, не пробьешься в жизни! Ты и так уже завяз по уши. Я, конечно, не могу затевать склоку со стариком, не то бы я за тебя вступился! Но так — ты же понимаешь?

— Да, — сказал Рулль.

Рулль вошел вслед за Нонненротом в учительскую, остановился возле двери, посмотрел близорукими глазами на стол, имеющий форму подковы, за которым сидели учителя, и сказал:

— Доброе утро!

На приветствие ответили лишь немногие.

— Можно ученику сесть? — спросил Грёневольд директора.

— Нет!

Грёневольд посмотрел на Рулля.

— Почему ты вчера вечером не пошел сразу домой? — спросил он.

Рулль засунул в карман торчавшие оттуда листки бумаги и сказал:

— Мне хотелось посмотреть, как школа выглядит ночью.

Гнуц обменялся взглядом с д-ром Немитцем и нахмурился. Випенкатен покачал наклоненной головой.

— По пути в школу ты кого-нибудь встретил, с кем-нибудь говорил, Рулль?

— С господином Бекманом.

— А до этого?

— До этого я никого не встречал.

— Ты перед этим еще куда-нибудь заходил?

— Нет.

— А когда ты зашел в туалет, Рулль, стена уже действительно была измалевана?

— Да.