Без оглядки на богов. Взлет современной Индии

Девдунгри – крошечная деревушка в засушливом углу Раджастана, штата на северо-западе Индии, граничащего с Пакистаном и штатом Гуджарат. Поскольку значительная его часть занята пустыней, Раджастан является самым большим по площади из двадцати девяти штатов Индии. Но его население, большая часть которого зависит от непредсказуемых ежегодных муссонов, необходимых для нормального урожая, относительно невелико – всего 52 млн человек. Некоторые районы, особенно на востоке штата, ближе к Дели, орошаются довольно хорошо. Но на западе, где близ поразительно красивой гряды высушенных солнцем холмов Аравалли расположена деревня Девдунгри, обильные дожди выпадают в лучшем случае раз в три года. Правительство мало что делает, чтобы помочь жителям этих мест. Когда я побывал там в июле 2005 г., исстрадавшиеся от засухи деревни молились о хороших дождях. В тот раз их молитвы были услышаны.

Я приехал к одной из самых уважаемых и успешных общественных активисток Аруне Рой, которая в конце 1980-х годов поселилась в Девдунгри. Рой происходит из высокопоставленной англоязычной семьи, принадлежавшей к высшей касте. И хотя в 1969 г. она устроилась на работу в Индийскую административную службу, в конце концов бросила все это ради того, чтобы жить среди народа. Рой – сторонница Ганди до кончиков ногтей. Она носит только хлопковые сари. Она вегетарианка. Она ведет аскетический образ жизни среди крестьян. Для давления на власти она прибегает порой к голодовкам, но чаще использует дхаму, т. е. сидячий протест – использовать две эти тактики против британцев впервые начал сам Ганди. Хотя Рой признает, что в деревне труднее обходить требования своей касты, чем в городе, именно с деревней она связывает будущее Индии.

Жизнь в оборудованной кондиционером квартире в Дели – не лучшая подготовка к пребыванию в гостях у Рой. Ее жилище – несколько маленьких глинобитных хижин, которые еще недавно были покрыты соломой. Солому пришлось заменить на заводскую черепицу, потому что, как она объяснила полушутя, по ночам время от времени на землю падают кобры, охотящиеся в соломе на крыс. Но поскольку стояла удушающая жара, которая перед муссонными дождями особенно невыносима, мы все укладывались на ночь под открытым небом на традиционные деревянные лежанки чарпой, скрепленные джутовыми веревками, – на таких лежанках крестьяне любят проводить послеполуденный отдых. Мое появление было настоящим подарком для москитов. Трапеза всякий раз представляла собой питательную вегетарианскую смесь из риса, роти (индийский хлеб), чечевицы и баклажанов, запиваемую кружкой пахты. После еды мы мыли руки и тарелки под тоненькой струйкой воды, которую в этих краях приходится расходовать очень бережно. Мы сидели на земле, скрестив ноги, и ели руками.

«Левая рука» Аруны – Никхил Дей, интеллигентный и человек с четким выговором, слегка за сорок, присоединившийся к ней с первого дня переезда в Девдунгри, выходец из столь же высокопоставленной городской семьи. Отец Никхила был вторым человеком в командном составе Индийских ВВС. Вместе с ними жило много других людей, и все они казались одной большой сплоченной семьей. Последователи Аруны приветствуют друг друга, поднимая сжатый кулак и произнося Zindabad!, что означает «Здравствуй!», вместо Namaste или Salaam Mekum, как принято у индийцев (соответственно индуистов и мусульман). Я обнаружил, что, несмотря на угнетающую жару, пребывание среди них бодрит. Группа Аруны Mazdoor Kisan Shakti Sangathan или MKSS («Организация [борьбы] за расширение возможностей рабочих и крестьян») агитирует за защиту основных прав простых деревенских жителей от глухой к их нуждам бюрократии.

Мне хотелось понять, что движет Аруной: я считал, что это объяснит ее отношение к деревне. «Мы с друзьями много обсуждали, кто больше коррумпирован – политики или чиновники», – ответила Аруна, энергичная и живая, как совсем молодая женщина, хотя ей уже за пятьдесят. Временами строгое выражение лица, делающее ее похожей на школьную директрису, сменяется заразительным смехом. Один из ее последователей зачитал вслух льстивое письмо от ученого из небольшого городка, в котором тот подобострастно просит у нее разрешения написать ее биографию. «Ох уж эти chamcha [прихлебатели], – сказала она. – И откуда только они берутся?» Аруна сказала, что, по ее мнению, чиновники виноваты в коррупции больше, потому что обычно они происходят из более привилегированных семей, чем политики. «Вот почему я бросила службу, – объяснила она. – Я больше не могла это выносить. Я хотела жить и работать среди деревенских жителей, чтобы вместе с ними бороться за перемены».