Без оглядки на богов. Взлет современной Индии

Среди сегодняшних должностных лиц Индийской административной службы много чрезвычайно достойных граждан, исполненных желания улучшить жизнь простых людей. Но мало кому удается сохранить тот идеализм, который воодушевлял их в начале карьеры. Я потерял счет окружным коллекторам, которые жаловались мне на то, что не выдерживают нарастающего напора со стороны всевозможных ходатаев, просителей, жалобщиков, истцов и лизоблюдов. Они, как король Кнут, не в силах остановить прилив. Подобно своим британским предшественникам, они, как правило, приезжают на место службы издалека, не имеют личных связей там, где служат, и не могут опереться на поддержку друзей и коллег. Они работают дни напролет, а иногда и по ночам, потому что в индийском захолустье просто нечем себя занять.

Но многие высокопоставленные служащие ИАС, особенно начиная с 1970-х годов, когда на коррупцию в Индии стали смотреть как на самое обычное явление[56], сами погрязли в коррупции. Многие из них даже считают жульничество нормальной составляющей своей профессии. А раз чиновники ИАС несменяемы, местные жители в практически ничего не могут сделать с коррумпированным начальником (и это при условии, что они усматривают в его действиях что-то предосудительное). В предыдущей главе мы встретились с Аруной Рой и Никхилом Дей из группы MKSS («Организация [борьбы] за расширение возможностей рабочих и крестьян»), которая ведет войну с коррупцией в беднейших районах Индии. Их кампания за прозрачность и подотчетность административного аппарата – один из самых впечатляющих вызовов системе, созданной еще в имперский период, канувший в лету более двух поколений назад.

Вместе с Аруной и Никхилом я побывал на главной площади Беавара, главного города в их округе Раджастана, где они провели сорокадневную сидячую забастовку протеста, пытаясь побудить местные власти раскрыть информацию об административных расходах. Их акция, привлекшая внимание всей страны, не была вызвана какими-то абстрактными соображениями. В некоторых частях страны, где от голода людей спасают только государственные программы помощи, десяткам тысяч было отказано в выплате гарантированной минимальной заработной платы (73 рупии, или 1,75 доллара, в день) за недели и месяцы тяжелейшего физического труда. Другие обнаружили свои имена в ведомостях оплаты за участие в общественных работах, не проработав ни дня. Коррумпированные чиновники присваивали себе заработок этих «мертвых душ», которые, судя по отчетам, якобы усердно занимались ремонтом дорог или противопаводковых плотин, зачастую тоже существующих только на бумаге. Принудив администрацию опубликовать детальные данные о своих расходах, активисты MKSS занялись проверкой этой официальной информации. В одном сельском районе (панчаяте) объединяющем несколько деревень, они обнаружили, что из 6,5 млн рупий государственных расходов украдены 4,5 млн рупий. Панчаят назывался Джанавад.

«Это была настоящая комедия, – рассказал Никхил. – Чиновники привезли нас осматривать противопаводковую плотину, которая, по нашим сведениям, в их планах и отчетах фигурировала как четыре разные плотины. Потом нас три раза возили на одну и ту же плотину, всякий раз другой дорогой, чтобы мы не поняли обмана. Мы даже не злились на них. Это было невероятно смешно». Расследование, проведенное Аруной и Никхилом, вскрыло фиктивные платежные ведомости, выявило существующие только на бумаге больницы и школы и обнаружило десятки тысяч человек, не получивших платы за участие в общественных работах. Встревоженное вниманием прессы, правительство Раджастана вынуждено было провести собственное расследование. Все обвинения подтвердились, но никто из чиновников не был даже уволен, а о судебном преследовании не было и речи. Тем не менее в Раджастане история с Джанавадом стала символом борьбы с продажным чиновничеством. «Мы не отчаиваемся, потому что наши достижения реальны, – сказала Аруна. – В будущем жизнь коррумпированных бюрократов станет нелегкой. Мы повышаем издержки коррупционеров».