Без оправданий (СИ)

Реджина Миллс усмехается, отводит взгляд. Вновь видит себя, как стоит в темной прихожей квартиры с видом на городские трубы. Отброшенная куртка Робина. Полуголая Кейт. Он сжимает в руках ее тело, Реджина Миллс видит голую грудь Кейт, ее волосы. Тридцать секунд, разворачивается, вылетает на улицу. Над головой птицы - вороны или голуби. Две остановки на метро, мрачный квартал, машины в ряд, считает одинаковые дома, поворот ключа - Роланд все так же спит, полуразобранные вещи, соседи орут и ссорятся, за этот год это стало обыденность, данностью не Манхеттена, а окраины Квинса. Реджина Миллс долго стоит под ледяным душем - она ждала, что придет к Кейт и ей станет чуть лучше, но нет - волосы такие светлые и грудь Кетрин, и… И где-то там, в леденящем душе она поняла, как ей это всё ненужно, все ненужны - отплатить и уйти.

Реджина Миллс ведет бровью. Кейт Холуокер с удивленным взглядом, произносит:

- Я никогда на чужих мужчин…

- Только чужие гранты? Удобно? Тебе предлагают оплачиваемое место в банке, мне эту стажировку, неплохо для девочки, живущей рядом с заводом. Твоя дружба со мной тоже из разряда - удобно рядом с призовой лошадью?

- Ты сама настояла взять твой проект!

- Я считала, что есть справедливость. Что там в головах в двадцать - иллюзорный мир?

- И забрала у всех всё! Мою работу, мои имидж! Реджина…

- А ты считаешь это не справедливым?

- Я считаю… - Кейт Холуокер вздыхает, - мы сейчас с тобой последовательно разложим твое и мое видение ситуации восьмилетней давности.

- Последовательно? Чтобы вывернуться от правды? Чтобы сделать что, Кейт?

- Последовательность исключает возможности двойных трактовок. А потом мы выплеснем то, что в нас накоплено. Мне была ценна, Реджина, дружба с тобой!

- Ты жалкая!

- Реджина. Мне не понятно почему тогда ты пришла с авторством проекта к моему начальству, в университетскую комиссию! Холодно, обстоятельно все изложила и, конечно, доказала.

- Конечно, Кейт! Поступила, как сука, а не добродетельная подруга?

- Ножом в спину!

- Как и ты! Робин не был груб? - Реджина Миллс сложила в губы в торжествующую улыбку, усмехнулась, - «милый, давай, давай… я вся твоя… я - девочка-праздник, а ты трахай и не останавливайся»!

- Реджина, - Кейт Холуокер смутилась, сделала большой глоток кофе, - такого не было.

- Было как-то по-другому?

- Реджина…

- После смерти папы, - Реджина Миллс перевела взгляд на лампы, свисающие с потолка, - со всеми этими долгами, переездом в Квинс, увольнением из мэрии, ребенком, Дэниелом… вы с Робином стали последней каплей, чтобы… Говорить не о чем, простить невозможно, мы больше не дружим. Так… собеседники, Кейт. Мне не нужна психотерапия, последовательность и прошлое…

Комментарий к Часть 6

Хотелось бы комментариев)))

========== Часть 7 ==========

Нью-Йорк проносится за окнами машины под кантри, приглушенно. Развлекательная музыка, а Кейт Холуокер вновь и вновь пытается начать разговор, Реджина Миллс его обрывает:

- Я не буду обсуждать прошлое!

Нью-Йорк в серых одеждах, это просто осень. Красная рука для пешеходов. Полицейские, парень раздает бумажки в цветной кепке. Две китаянки на красных велосипедах, светофоры, машины, рюкзаки за плечами тех, кому есть что нести. Реджина Миллс рассматривает город и молчит. Остановка. Кейт вновь просит поговорить, взглядом раненного оленя:

- Реджина, ничего не было! Реджина…

Обрывает холодными выстрелами из глаз в ответ, уходит. Длинный книжный, между рядами - ничего не ищет, листает корешки глазами. Все дальше и дальше, располагается за столиком и принимается листать первое, что было около - альбом ар-нуво, искусство модерна. Плавное, с красками юности, нежное и сплавленное одно в другое, как некий постподростковый возраст - фонари, девичьи лица, изгибы, линии, краски. А в настоящем краски выцвели, в тридцать. Ар-нуво в красочном альбоме - все это было до войны. Реджина Миллс захлопывает альбом и идет к другому, такому же толстому, такому же яркому и вновь - модерн - с лестницами и фонарями. Реджина Миллс усмехается от мысли, что это время надежд на общество, которое счастливо и вспорхнет бабочкой, когда-то в новом, теперь… Всемирная выставка 1900 г., Сара Бернар и Альфонсом Муха, освещенные солнцем и в предвкушении вечера под лампочкой Эдисона.

Реджина Миллс в поисках вечера, в поисках места, чтобы уничтожить время. Вновь тоже кафе, аквариум с рыбами и в голове, как будто искренне, как будто не ложь голосом Кейт: «ничего не было!» - так утвердительно, так не врут… А Кейт была слишком давно близкой, чтобы ее изучить. Вновь перед глазами - куртка Робина, тело Кетрин и собственные руки дрожат еще больше, чем до этого, даже сейчас то дрожание отдается в этом сердце. Реджина Миллс рассматривает погоню двух рыбок и чувствует, как сдавливает в груди холод. Как ей еще больно через столько прошедших лет.

Прошлое в смешении красок, она четко знает, когда закончился ее растительный орнамент счастливой юности, когда выдавили на ее холст черный, когда на дорожку ее лошади вынесли барьер великанского роста, который не взять.