Без оправданий (СИ)

- Жаль, что Нью-Йорк лишился тебя.

- В Портленде все улыбаются по-настоящему или не улыбаются вообще. Второй зам занимается вопросами людей с чертовым гомосексуальным сдвигом и считает, что им отлично у нас.

- А ты?

- А за что мне любить и понимать таких, как Девис? Они должны быть равны, так как равны рыбы в аквариуме и затыкаться, когда их отшивают, как любых других мужиков. Какая ей привилегия? Что она женщина, которая любит женщин и это в тренде?

- Элеонор Девис имела к тебе притязания, когда ты работала в мэрии?

- Элеонор Девис была редкой сволочью, которая неумеренно пила, угрожала и пользовалась должностным положением.

- Почему ты молчала об этом девять лет?

- Почему, Мур, многие считают, что меня можно трахнуть, потому что я сексуальна, а выстраивать длинные уважительные отношения можно с такими теплыми людьми, как Кейт?

- Я не многие, Миллс. Я любил тебя.

- И трахал меня. Это редкая удача для мальчика из Квинса?

- Для человека, такого же равного с другими. Я любил тебя, красотка из высотки.

- Печальное разочарование, что она оказалась не такой, которую ты любил?

- Она… - Робин Мур вздохнул, попросил жестом счет, перевел взгляд на Реджину Миллс, - я съел свою лазанью в твоей компании, спасибо.

Реджина Миллс усмехнулась.

Квартира с плотными шторами. Реджина Миллс переоделась и спряталась в одеяло. Робин Мур долго ходил по комнате и тоже погасил свет. Реджина Миллс вспоминала, во всех мельчайших деталях, как они объехали за одни сутки весь город на ее машине с открытым верхом, как много солнца было вокруг. Как Робин Мур ей улыбался и вспомнила почти все его слова. Она не заметила, как мужчина пришел в гостиную и занял дальнее кресло. Молчание в квартире оборвалось его фразой:

- В наше первое утро я рассматривал тебя очень долго в той твоей квартире. Тогда я хотел всю жизнь тебя рассматривать и слышать твой голос.

- В утро после первой нашей ночи? - спросила Реджина Миллс.

- В утро после пьянки с Дэнни и Кейт, когда я попал в твою квартиру…

- Нужно выспаться, Мур.

- Нужно выспаться, Миллс, но сна совсем нет.

- Ты пришел меня вновь рассматривать? Я тебе чужой человек, я тебе никто! Засунь ничтожную лирику прошлого в это прошлое!

- Если бы ты сейчас спала, а не думала о прошлом, то не услышала бы эту мою фразу. Ты думала… Миллс, если бы ты встретила меня сейчас и я бы захотел за тобой поухаживать, чтобы у нас был роман. Миллс, я был тебе интересен сейчас?

- С сыном в придачу?

- Да. Я был бы тебе интересен?

- Мур, о чем таком гипотетическом ты говоришь? Мы слишком много прошли до, чтобы забыть!

- Миллс, а если бы мы не прошли до, а встретились сегодня вечером в ресторане за лазаньей? Обсудили попсовые комиксы из 1920-х как средство от великой американской депрессии, твои портлендские скамейки, мои гранты и моих пациентов со сложными операциями на кистях, как у Эрхарда или стопах. Я был бы тебе интересен? Ты бы пошла со мной на второе свидание? Кстати, я не разучился шутить, улыбаться и…

- Ты не разучился шутить, Мур. У меня в Портленде есть мужчина.

- У меня в Нью-Йорке нет женщины. Ты в Нью-Йорке, Реджина.

Комментарий к Часть 13

Хотелось бы комментариев)

========== Часть 14 ==========

Один из видов напряжения - молчание. В нем больше фраз, смысловых оборотов, тоски, нервов, чем способно вместить в себя любое словосочетание, предложение, текст. Над Нью-Йорком осенняя ночь, над городом летают вертолеты медицинских служб, бегут полицейские машины, открыты шумные бары, закрыты коробки, в которых выживают те, чей дом улица. Бежит метро, неся внутри суповые наборы таких же молчащих, без доли правды внутри - для себя, для других, тонны оправданий и тонны желаний, которые оставлены на станциях, в переходах, в парадных за закрытыми дверями своих любовниц, чужих любовниц, домах родителей и сердцах детей. Напряженное молчание в квартире на Манхеттене. Реджина Миллс рассматривает абрис фигуры в кресле, садится на диване, откидывая от себя одеяло.

- Ты хочешь, чтобы я подошла к тебе? Потрясла за плечо?

- Нет.

- Ты хочешь, Робин, добиться от меня чего-то. Чего? Сожалений?

- Нет.

- Мне было хорошо с тобой в прошлом.

- И мне было хорошо, Реджина, - мужчина встал с кресла и сел около дивана.

Реджина Миллс села рядом с ним. Мужчина вытянул рукой сверху одеяло и протянул женщине.

- Спрячься в него, - произнес Робин Мур.

- Зачем?

- Это хоть как-то спрячет твое тело.

- Хочешь меня, Мур?

Мужчина не ответил. Реджина Миллс спряталась в одеало и придвинулась к мужчине.

- Секс это не про любовь? - Реджина Миллс повернула голову.

- Для подростков это высший смысл, - ответил Робин Мур.

- Эмоции, которые они причиняют друг другу это нехватка опыта и времени жизни? Они это делают, чтобы насытится тем, чего у них нет и есть у таких как мы, тридцатилетних?

- Насытившихся своей и чужой болью подростков, Миллс.

Реджина Миллс потянула свою руку и провела ей по голому торсу мужчина, повернула к нему голову:

- Можно? - спросили ее глаза, а рука скользнула ниже, - Ты очень возбужден, - констатировала женщина, убирая свою ладонь.