Без пяти минут беременна

– Мам, – иду за ней на кухню. Как раз Эля куда-то свинтила, бабушка зависла возле двери с «подружкой».

Идеальный шанс.

– Пойдем, пойдем, – машет мама рукой. – Смотри, что мы с бабушкой приготовили.

И заводит меня в комнату. Не на кухню. Это ловушка, господи.

Дверь сзади захлопывается, перед глазами летают цветные мушки, которые при ближайшем рассмотрении оказываются разноцветными детскими носочками, рассыпанными по кровати. И не только носочками.

Гостевая комната превратилась в склад вещей. Детских. Мне становится дурно. Словно воздух кто-то перекрыл. Это паника?

– Мам, это… – рукой обвожу вещевой апокалипсис.

– Мы с бабушкой вчера весь вечер разбирали ваши вещи, – любовно поглаживая какое-то невообразимо жуткое платьице в мелкую клубничку, говорит мама.

Боже, боже.

Нужно сказать. Вот прямо сейчас. Иначе они полезут на чердак за моей старой кроваткой.

– Кстати, папа достал твою детскую кроватку, – да чтоб её! – Мы выбросили.

И на том спасибо. Я выдыхаю с облегчением, только сейчас понимая, что воздух, застрявший шаром в груди, делал мне физически больно.

– Мы тебе новую заказали! Бабушка сказала от нее подарок будет. Сейчас придет, покажет тебе, она на телефон сфотографировала.

Мама садится на кровать и берет в руки какие-то застиранные штанишки.

– Это твои первые ползунки. Мы не знали, кто будет девочка или мальчик, я все белое скупала. А вот эти – Эли, – берется за желтые с листиками. Сильно напоминающими марихуану.

Я начинаю потеть. Обильно.

Делаю шаг к маме, терзая собственные кисти рук, чтобы собраться. Сзади распахивается дверь. Бабушка буквально врывается, лучась улыбкой.

– Ну какой красавец, а? Ты видела, Тома? – обращается к маме, обвивая меня сухенькой рукой за талию. – Вот это гены! Хоть бы девочка была, такая красавица выйдет!

Я готова заплакать. Правда. Ну как им сказать?

– Бабушка, – аккуратно начинаю я.

– Ой, подарок! Где мой телефон, Тома? – снова кидает матери.

– Да вон же, – указывает на прикроватную тумбу. Рядом с телефоном стоят два подозрительно грязных бокала, а внизу опустошенная бутылка вина.

Мама замечает мой взгляд и отвечает на мой немой вопрос:

– Это мы с бабушкой праздновали вчера. Разбирали вещи, и такая ностальгия накрыла, еле встали сегодня, да, мам?

– Где мои очки, Том? – отводя подальше от лица телефон, снова спрашивает бабушка. – Ничего не вижу. На, покажи сама, – сует маме в руки свой телефон.

– Давай, – принимается листать бабушкин не хухры-мухры айфон.

Мне плохо, плохо, плохо. Я начинаю обдувать собственное лицо и обмахиваться руками, вымеряя комнату шагами. Но тут куда ни шагни – ползунки да носочки, юбочки да платочки. Как будто мои фотки из семейного альбома ожили. Боже, кажется, именно в этой кофточке с утятами я сидела на горшке на той позорной фотке… А вот это платье Эли с первого утренника в яслях. Там у нее еще дурацкая ленточка на лысой башке была повязана. А вот и ленточка.

– Мама! – поворачиваюсь к родительнице с твердым намерением все расставить по местам. Не будут же они меня бить? Обидятся – да. Расстроятся – однозначно.

Но я же не виновата, что у них такой переклин на детях случился! Будут еще! Может даже Элька сподобиться, что, конечно, маловероятно.

– Вот, смотри какая классная, – мама поворачивает экран ко мне, показывая кроватку.

Классную. Белая такая, с мягкими подушечками по периметру мятного цвета и каруселькой сверху.

Зараза.

Беру в руки телефон, разглядывая фотографию, явно сделанную с экрана ноутбука. Мамочки, это что, цена? Не артикул, точно? Это в рублях, не в тенге? Может сайт не российский?

Поднимаю ошалевший взгляд на маму, потом перевожу на бабушку. Обе с такими счастливыми лицами на меня смотрят, что слова в который раз мучительно застревают в горле.

– Вы уже заказали? – сипло выходит из меня.

– Да. Не нравится? – расстроено спрашивает бабушка. – Я же тебе говорила, Том. Надо было посоветоваться. Ой, а деньги с карты уже списали, – присаживается на край кровати, сжимаясь в очень грустный комок. – Можно отказ оформить, Том? Ты же читала?

– Подожди, мам. Что, совсем не нравится? Ну смотри, тут в комплект мобиль идет с единорогами! – мама встает и заглядывает в телефон в моих руках. – И бортики мы попросили такие же зеленые, ты же любишь зеленый? И он нейтральный. Пока узнаем пол… Или ты уже знаешь?

Меня заваливают вопросами, окончательно подбивая мою решимость. Ну как за полдня можно было наворотить таких дел? Что мне делать теперь со всеми этими штанишками и кроватками?

– Нет, она классная. Спасибо, бабуль, – выдавливаю из себя.

Порадовать бабушку – нет ничего проще и приятнее. Что теперь делать со всем этим – вопрос второстепенный. Кажется, проще уже реально залететь.

Я выбираюсь из комнаты спустя долгих двадцать минут ностальгии по распашонкам, в которых я дрыгала своими пухлыми ручками, и конверту на выписку, в котором меня папа забирал из роддома. Редкое кружевное безобразие, надо сказать.

Улыбаться и молчать стало невыносимым.

Бреду по коридору в сторону кухни в надежде на спасение. Может сейчас во двор рухнет метеор и решит все мои проблемы разом? Было бы неплохо.