Без пяти минут беременна

Я пытаюсь укокошить сестру взглядом, жаль не выходит. Я думала, она на моей стороне!

– Эм, я не знаю, – бросая на меня растерянный взгляд, говорит Даня.

– А еще не известно, кто будет?

– Нет, не известно, – с нажимом говорю я.

Помощи от нее – как от козла молока. Вот за что она так со мной?

– А сколько точно недель? – тут же интересуется мама.

– Я не знаю, – отвечаю сквозь зубы.

– Как не знаешь? – удивляется она.

– Вот так, – тянусь к бокалу и делаю пару жадных глотков. Оу. А это не гранатовый сок.

Не тот бокал. Вот и славненько.

Делаю еще два щедрых глотка, пока меня пытают взглядами. Даже Даня. Он единственный – сочувствующим.

– А где же гусь? – неожиданно выдает он.

Переводит тему. И тут я резко становлюсь жутко набожной и начинаю молиться. На него.

– Гуся не сезон, еще не откормили, – делится бабушка. – Так что фирменное блюдо к Новому году ждите.

– Даня, твои родители же едят птицу? Хотели их к нам позвать, – с энтузиазмом интересуется мама.

Боже, они уже планы на совместный Новый год строят! В такие моменты жалеешь, что у тебя очень активная коммуникабельная семья. Если им так скучно, надо было рожать больше детей, а не перекладывать сейчас всю ответственность за ее расширение на меня!

Я пилю мясо и нагло потягиваю вино Дани, пока он не замечает. Ну просто красное мясо без красного вина… это моветон вообще. И сплошное напряжение.

Бедный Килиманджаро отдувается за двоих. Филигранно сливается с очередной скользкой темы, как мне и обещал, и переключает фокус внимания на папу. А папа знатный любитель потрепаться о любимом футбольном клубе и рыбалке. И весь неловкий обед скатывается в веселые отцовские истории и обсуждение счета последней игры. Тут уже Даня замолкает, явный не любитель спортивных дискуссий, и на арену выхожу я. Потому что судья реально – козел, ни за что желтую карточку Ерохину в нос тыкал, а билеты на Арену в этом году просто неподъемные и все это приходится высказывать телеку, а не лично в лицо перцу в желтой футболке.

Пока мы с папой увлечены обсуждением текущего сезона, Даня заметно расслабляется. Откидывается на стуле и впервые решает глотнуть домашнего вина. Я замечаю это все слишком поздно. Буквально краем глаза, когда уже смертельно поздно и его настоящий бокал крепко сжат в моих пальцах.

Вот черт. Попалась.

Глава 26. Лучшее - враг хорошего

Время – очень интересная штука. Такое скоротечное, если случается что-то по-настоящему интересное, и такое тягучее в ожидании провала.

Вот и сейчас я чувствую, как оно замедляется, пока я поворачиваю голову к Дане, наблюдаю, как он делает глоток гранатового сока из моего подставного стакана, пробует его на вкус, смакует языком, и целый спектр эмоций проносится на этом каменном лице. От недоумения до понимания. От растерянности до негодования.

И почему-то все самые негативные эмоции достаются мне. Глаза в глаза.

Я втягиваю голову в плечи и поджимаю губы. Ме-е-едленно ставлю зажатый в одеревеневших пальцах бокал на стол и двигаю его по скатерти подальше от себя. Даня прослеживает этот трюк хмурым взглядом, оценивает сильно уменьшившуюся порцию и снова стреляет в меня глазами.

Я буквально вижу, как его рот открывается, чтобы меня отчитать. Вот секунда-две сменяются третьей и мужской рот захлопывается. Он резко выпрямляется на стуле и всовывает свой/мой бокал мне в руку, настойчиво там сжимая. Тянется за своим и опустошает его за секунду.

Не понимаю, как ему удается разговаривать со мной без слов. Или это во мне просыпаются суперспособности к чтению мыслей? Вот конкретно в данную минуту я четко слышу у себя в голове: ты что творишь? А следом догоняет: нельзя же!

Тиранище продуктовый.

Но перед родителями он не палит. Сверлит мой висок своим требовательным взглядом, пока я делаю глотки противного гранатового сока и чуть не давлюсь. Не то. Совсем не то.

Папа продолжает травить байки о легендарной юношеской сборной, в которую он чуть не попал тридцать лет назад. Мама поглаживает его по плечу, невербально пытаясь утихомирить его открывшийся поток. Сестра-коза скучающе ковыряется в тарелке. Убью заразу, как только случай представится. Если она не прибьет меня правдой раньше. Тут главное сработать на опережение.

– Ты чего не ешь совсем? – тихонько интересуется бабуля, наклоняясь ко мне поближе.

– Ем, ем, – снова берусь за вилку и тут же отправляю кусок мяса в рот.

– Правильно, ешь, ешь, – кладет руку мне на живот и поглаживает. И в такой улыбке расцветает… Что то мясо мгновенно становится поперек горла.

Буквально.

Я пытаюсь незаметно прокашляться, втянуть воздух носом, поработать диафрагмой. Но все усилия напрасны, горло сдавило спазмом. Я вскакиваю с места, с шумом отодвигая стул, и в три прыжка достигаю туалета за кухней. Как я откашливаюсь слышно и на Юпитере, клянусь.

Даже глаза заслезились.

Втянув, наконец, воздух, открываю кран и протираю некрасивые потеки туши под глазами. Стон облегчения смешивается со скрипом двери. Еще один минус частных домов: за всеми петлями фиг уследишь.

– Ну ты артистка, – хмыкает Эля, прикрывая за собой дверь.