Без пощады

— Не поняла последнего слова… И переводчик не берет… Пи… Пилю? Как ты сказал? — Риши наморщила лоб и легонько стукнула по горошине в ухе ногтем указательного пальца.

— Пилюлькина, — подсказал я. — Но это не важно. Это просто шутка. Я имел в виду твоего жениха.

— Я в любом случае выйду за Римуша. Мы уже подали заявление в Комитет по Делам Личности. Хочешь покажу? — Риши снова принялась копаться в сумке.

— Не нужно показывать.

— Как хочешь, Александр.

— Так вот: если мой ответ все равно ничего не меняет, я его давать не буду.

— Но почему? — Риши посмотрела на меня с удивлением. — Ведь всем людям хочется знать правду!

— Я не отвечу тебе потому, что сам не знаю эту правду. Понимаешь? Не знаю! — Последние слова я почти проорал.

Из-за занавески показалась встревоженная мордашка Забавы — вероятно, ее привлекли мои крики. «Прекратите шуметь, не то я позову городового», — читалось в ее глазах.

— Все в порядке, — сказал я Забаве. — Мы просто давно не виделись… У меня эмоциональный всплеск.

Мы — я и Риши — сидели на диванчике в «моей» кабинке трактира «Царская охота». И сообща сходили с ума.

Сначала Риши рыдала, да-да, у меня на плече. Рыдала тихо, как воспитанная девочка. Время от времени она деликатно сморкалась в свой носовой платок — кстати, такой же черный и шелковый, как ее платье. Шарф Риши сиреневой лужей лежал у моих ног.

Я и не думал ее утешать. Успокаивать — тоже. Зачем?

— Как плохо все получается, Саша! — говорила она.

— Да ладно там, плохо… Нормально получается. Живы — и ладушки…

— Но почему все получается так плохо? — гундосила Риши сквозь слезы.

— Потому что перпендикуляр, — бездумно отвечал я.

— Но почему погибла Исса, а не я?

— Потому что потому…

— Была бы жива Исса, все это было бы не так гадко… А так получается, если бы я тогда не заперлась в рубке, все повернулось бы по-другому. Исса не погибла бы… Понимаешь, теперь я просто не могу иметь с тобой никаких отношений! Исса стоит у меня перед глазами! Как призрак! Если бы я не была тогда такой дурой, у вас с Иссой был бы шанс на счастье! Или же шанс на счастье был бы у нас с тобой!

— Если бы да кабы во рту выросли грибы… — апатично пробормотал я. На имя «Исса» я установил в своем сознании блок.

— Если бы Исса осталась жива, я никогда не пошла бы на помолвку с Римушем…

— Он тебе не нравится?

— О нет, очень нравится! — Риши так оживилась, что даже слезы в ее глазах просохли. — Он очень смелый человек. И благородный! Он такой образованный! Знает наизусть три тысячи строк классической поэзии!

— Подумать только! — хмыкнул я. — Какой полезный навык!

— Он и сам сочиняет! — воодушевленно продолжала Иришка. Моей иронии она, конечно, не заметила. — Хочешь я тебе почитаю? — И, не дожидаясь моего ответа, она тут же начала декламировать, а переводчик — переводить.

Как сад в ночи, темна моя душа,
Там тишь и безотрадность.
Лишь черные, как смерть, цветы проклятий
Свинцовыми качают головами.

— Не надо! — простонал я.

— Что — «не надо»? — Риши недоуменно на меня посмотрела.

— Про смерть не надо! Тем более — в стихах, — пояснил я. — У меня от стихов едет крыша…

— Как хочешь, — вздохнула Риши.

Кажется, она немного обиделась. Но, признаться, мне было все равно. Я пребывал в Сильно Измененном Состоянии Сознания. Водка, полумрак кабинки — трактир уже перешел на вечернее освещение — эти «сестринские» скользящие прикосновения…

Хоть они и сестринские, но ведь все равно женские, а женщины меня не баловали своим вниманием ого-го сколько… А тут еще Иришкины волосы, заплетенные в две косы… Правая, ближняя ко мне коса расплелась и теперь черным крылом лежит у меня на предплечье, источая едва уловимый аромат перспиранта, которым обрызгивают подголовники кресел в конкордианских межпланетных лайнерах…

Чем дольше я смотрел на эти волосы, тем дальше уносила меня река моих взбесившихся мыслей. Я думал, например, о том, что волосы у Риши — точь-в-точь как у Иссы. Такие же блестящие, шелковые, здоровые, угольно-черные. И такой же в точности длины. И так же покладисто ложатся, будучи отпущенными из прически на волю. А как же иначе? Ведь Исса — дочь демов, то есть клонов, которые в свою очередь «произошли» от пехлеванов и заотаров вроде Риши. Таким образом, получается, что Исса и Риши — очень близкие родственницы. Может быть, почти такие же близкие, как троюродные сестры.

— Тебе нехорошо? — спросила Риши.

— Мне нехорошо.

— Может быть, тебе нужно выпить холодной воды? — Похоже, Риши поняла мой ответ в том духе, что на меня нашла тошнота и я лелею планы отправиться в сортир обниматься с белым другом.

— Мне нехорошо в метафизическом смысле… Понимаешь?

— А-а… Ты об этом… Знаешь, мне тоже нехорошо. И Бог мне не помогает. Кажется, что Ахура-Мазда меня оставил. И не только одну меня. Нас всех…

Нет, это было слишком.

Потому что сам я думал о том же самом.