Без Поводыря

— Не нужно, Петр Александрович, — улыбнулся я молодому горному исправнику. — Не стоит судить отцов! Мы в неоплаченном долгу перед нашими родителями, и не в праве их осуждать. Даже если кажется, что они поступают…

— Низко! — воскликнул Фрезе–младший. — Это же низко! Как он мог!? Пытаться скомпрометировать вас, через смерть погибших в глубинах земли людей! Это же… Это же страшно… Штреки… Эти темные дыры в горах. Норы! Настоящие норы, где можно только ползать на четвереньках…

Все верно, Герочка! Парень просто до ужаса боится шахт! И в его представлении — нет смерти страшнее, чем погибнуть в обвалившемся штреке. И это — потомственный горный инженер! Как тут не появится чувство вины?! Добавить сюда еще присущий молодым людям максимализм, и получим полный «гороскоп» Петра Фрезе.

— Вы не задумывались о том, чтобы сменить вид деятельности? — поинтересовался я. — Я же вижу, как вас, сударь мой, интересуют инженерные новинки.

— И рад бы, Ваше превосходительство, — грустно улыбнулся исправник. — Но мне еще два с половиной года нужно отслужить, прежде чем стану свободен в выборе. А вот после… Герман Густавович, я был бы рад…

— Зовите меня Генрихом Густавовичем, — вынужден был перебить Фрезе. — Я бы не хотел, чтобы вы раскрыли мое инкогнито.

— Конечно–конечно, — понимающе улыбнулся молодой человек. — Простите, Ваше превосходительство. Я уже имел возможность оценить ваш блестящий замысел. Под чужим именем лично проинспектировать ваши предприятия… Это… Я о таком даже в книгах не читал.

— Благодарю. Что же касается ваших увлечений инженерными новинками. Как только окажетесь свободны от долга, поставьте меня в известность. Я, быть может, плохо разбираюсь в достоинствах того или иного изобретения, но, тем не менее, весьма ими интересуюсь. И готов финансировать наиболее перспективные разработки.

— О! Это я вас благодарю, Герман Густавович! — воскликнул Фрезе, снова позабыв о моем новом имени. — Буду с нетерпением ждать этого момента. И надеюсь… Это в какой‑то мере сможет примирить вас с моим отцом…

Скользкая это тема. Неправильная. Негоже обсуждать с чужими, малознакомыми людьми ошибки своих родителей. Как и извиняться за их проступки. Дети не должны отвечать за то, чему не могли помешать.

А снег на опушке леса был мягкий на вид. И снежно–белый, каким ему и положено быть.

Глава 4 - Черный металл

Главный цех нового, выстроенного всего за полгода Василием Степановичем Пятовым, завода был похож на средневековый замок. Такой, знаете ли, из фэнтезийных, битком набитых спецэффектами, фильмов про рыцарей и драконов. Стоило немного прищурить глаза и перестать обращать внимание на характерный шум и клочья пара из каких‑то отдушин, как фантазия послушно превращала трубы в высокие башни, а прихотливо изогнутые пандусы в мосты надо рвом.

— Илья Петрович уверял меня, что уже к началу весны…

— Пфффф! Илья Петрович! — фыркнул Пятов. — Его превосходительство, конечно выдающийся человек… Но…

— Но?

— Простите Ваше превосходительство. Господин Чайковский у нас большой идеалист, и ни он, при всем его опыте, ни я, никогда прежде не строили подобного уровня предприятий. Тем более…

— Тем более в Сибири?

— И это тоже, Герман Густавович. Но я хотел сказать — на пустом месте. Понимаете! Не хватает буквально всего. Кирпича, извести, пиломатериалов… Но в первую очередь…

— Позвольте, я догадаюсь, Василий Степанович. Думаю, не ошибусь, если скажу, что главный дефицит — люди. Я прав?

— Отчасти, Ваше превосходительство. Лишь — отчасти. Еще осенью я бы с этого и начал. Но ныне это не самая большая наша беда.

— Вот как?

— Именно так, Ваше превосходительство… Нет. Вы не так поняли. Опытных, знающих — действительно мало. Немного больше, чем осенью, конечно. Все‑таки гольфштинские переселенцы пришлись как нельзя кстати. Смею надеяться, что и от организованного господином Колосовым училища вскоре появится толк… Они хотя бы черта поминать и креститься, глядя на кипящий чугун перестали… А вот остальных… Подсобные рабочие, строители… Этих и сейчас больше чем нужно.

— Мастеров взять больше неоткуда, дорогой мой Василий Степанович. И вам это прекрасно известно.

— Да–да, конечно, Герман Густавович. Я понимаю…

— Так в чем же основная беда?

— Отливки. Изделия из железа. Тундинский завод уже теперь отстает от графика поставок более чем на месяц. Мы только–только закончили установку оснований для прокатного стана, а должны были еще перед Рождеством начать наладку вальцов.

— Это настолько критично?

— Как вы сказали? Критично?

— От этого все зависит?

— Ах вот вы о чем… Ну, пожалуй нет, Ваше превосходительство. Только рельсы. Мелочные изделия… Бытовое чугунное литье. Гвозди, простейшие инструменты вроде кирок и лопат с топорами — это мы уже производим в достаточном количестве. Но этого совершенно недостаточно, что бы загрузить даже пятую часть мощности.

— Даже так?