Без правил

что мне сообщили, что с такими темпами им осталось недолго

ждать.

— Мда, — цокнул языком Гарри, — чувство юмора у вас

отменное, скажу я вам.

— Кто-то этой особенности, вообще, лишён, — поддела я его,

не сумев проконтролировать свой язык.

Гарри усмехнулся, его зрачки вмиг расширились, а глаза

сверкнули. Ему такой стиль общения определённо нравился.

Я видела, как его губы уже раскрылись в новой колкой фразе,

что я перехватила инициативу и быстро произнесла:

— Патриция, было очень вкусно, но я безумно устала, —

запустив руку в волосы, я изобразила вселенскую тяжесть на

своих плечах. — Я бы хотела лечь спать, а завтра мы могли бы

обсудить мой вклад в вашу свадебную сказку.

— Конечно, — я заметила, что она облегчённо вздохнула и

бросила злой взгляд на Гарри, который только изобразил

непонимание.

— Я покажу тебе твою спальню, — предложил папа, в его

голосе слышалось недовольство, и я поднялась.

— Отлично, — я положила салфетку на стол рядом с

тарелкой. — Тогда желаю всем доброй ночи, и ещё раз спасибо за

приглашение и радушную встречу. Я рада вернуться в Лондон.

Я улыбнулась Патриции, а моего врага даже не удостоила

взглядом. Папа уже вышел из-за стола и я, развернувшись, пошла

за ним.

Мы хранили молчание, пока поднимались по ближайшей к

столовой лестнице на второй этаж. Затем повернули налево и

прошли по длинному коридору к одной из последних дверей.

— Это твоя комната, — тихо сказал папа и раскрыл дверь.

Я замерла, увидев то, что даже не ожидала. Это была моя

забытая спальня с нежно-голубыми стенами, двуспальной белой

кованой кроватью, большим сундуком у её подножья.

— Господи, — прошептала обескуражено я, входя в комнату,

оглядывая её вновь и вновь, чтобы удостовериться, что я не

грежу.

— Тебе нравится? — голос отца дрогнул, а я не могла больше

вымолвить ни слова и только кивнула.

— Невероятно, — вымолвила я через несколько секунд,

подходя к сундуку и проводя по нему ладонью. — Это же мой

пиратский клад. Откуда?

— Да, я забрал его из нашего дома, кровать сделали по

фотографии, — папа переминался с ноги на ногу, ожидая моего

вердикта о проделанной работе.

— Спасибо, — тихо произнесла я, поднимая на него голову.

Сердце наполнилось любовью, радостью и детским восторгом. Я

не помнила, что в последний раз заставляло меня так себя

ощущать. Лёгкость в груди стала на мгновение золотом, и я

растворилась в нём.

— А ты больше ничего не заметила? — загадочно спросил он,

а я удивлённо начала озираться.

Столик с двумя стульями повторяли стиль кровати, шкаф-

купе, во всю стену расписанный замысловатыми серебристыми

узорами на белом стекле, зеркальный мамин столик,

отреставрированный и блестящий. Я указала на него, но папа

отрицательно покачал головой.

— Сейчас, — сказал он, и, подойдя к стене, покрутил световой

регулятор, заставляя комнату наполниться яркостью. —

Повернись, — предложил он, и я последовала указаниям.

Мои глаза остановились над изголовьем кровати, где теперь я

чётко видела зеркальные тонкие буквы. Стало сложно дышать,

голова зашумела, сердце забилось быстрее, душа опустилась на

пол, хватаясь невидимыми руками за грудь.

Не было необходимости подходить ближе, чтобы прочесть

надпись. Она была вырезана на моей коже, напоминая каждый

день о глупости, совершенной мной пять лет назад.

«Steal my heart tonight»*

— Почему это тут? — услышала я свой злой голос.

— Доченька, тебе не понравилось? — осторожно спросил

папа, а я сжимала зубы, смотря на эту чёртову строчку. — Ты же

сама такую же написала в своей спальне, на этом же месте, и я

решил, что тебе будет приятно увидеть её в таком исполнении.

Мне пришлось призвать всю свою выдержку, чтобы не

закричать от воспоминаний, от волны обиды. Я была глупо

влюблена, и ожидала ответного хода от Гарри, подмигивающего

мне, заигрывающего, смеющегося над тем, как я краснела, когда

он рассказывал мне о проведённой бурной ночи с новой девушкой.

Я желала, чтобы он украл моё сердце. Но он его не только украл,

он просто растоптал всю меня за несколько минут. Он вывернул

мою душу, испепеляя меня своей жестокостью. Теперь я краду

сердца, теперь я изорву его.

— Просто не ожидала, — отстранённо сказала я, растягивая

губы в улыбке.

— Ты не против, я приму душ и лягу? — не дала я отцу

поболтать ещё, повернувшись в его сторону.

— Конечно, ванная комната расположена справа от твоей, —

кивнул он и, на секунду застыв, добавил. — Спокойно ночи,

Оливия. Завтра я буду после пяти вечера, и мы съездим куда-

нибудь вдвоём.

— Хорошо, папа, — быстро сказала я.

Мы простояли так ещё несколько мгновений, пока отец не

развернулся и не вышел, затворяя за собой дверь.

Как только я осталась одна, я подошла к зеркальному столику

мамы и опустилась на стул, смотря на своё отражение.

— Ненавижу, — прошептала я, а глаза заблестели от слёз.

Мне больше не было больно, как тогда, внутри после встречи с

ним была пустота.

Я на секунду закрыла глаза, и передо мной предстал Гарри,

пронзающий меня зелёной стрелой прямо в сердце. Но если

раньше, это вызывало во мне трепет, то сейчас только азарт и

злость. Скольких он погубил? Над сколькими так посмеялся?

Скольких использовал? А сколько ещё будет?