Без прощального письма

– Извини, что не приехал сразу. Я объясню.

Она снова кивнула и вышла из ванной. Замерла на пороге кухни, соображая, зачем она здесь. Чай! Включила электрочайник, достала чашки, сахар, хлеб. Открыла холодильник и снова застыла. Стала вытаскивать пакеты… сыр, мясо… немного, но пока хватит, потом придется выскочить в магазин. Масло! Нутро холодильника, как живое, насмешливо смотрело на Илону ярким глазом-лампочкой, и она поспешно захлопнула дверцу.

Молодой человек тоже остановился на пороге кухни, улыбающийся, румяный от холодной воды:

– Можно?

Как же его зовут?

– Я Алвис Янсонс, а ты Илона Романенко. Прочитала письмо? Показать паспорт?

Илона замотала головой:

– Не нужно!

Он опустился на табурет.

– Я ничего не знал, пока не нашел письмо. Мама отдала тебя бабушке за полгода до моего рождения. Понятия не имею, почему. Отец никогда ничего не рассказывал. Между ними было почти тридцать лет разницы, и, как я понимаю, брак был не очень удачный. Я помню, как они ссорились, мама плакала, кричала и бросала посуду, а отец уходил к себе. Он все время молчал и никогда не отвечал ей. Когда мне было шесть, мама ушла из дома. Просто собрала вещи и ушла. Мы встали утром, а ее уже не было. Отец никогда не говорил о ней с тех пор, ни единого слова. Год назад он умер, и я нашел два письма от мамы, написанные почти десять лет назад. Они пришли из Испании, где она, как оказалось, жила последние двадцать лет. Одно для тебя, другое для меня. Отец скрыл от меня письма, он не хотел делить меня с ней. Я его понимаю, конечно… Я сразу же позвонил ей – в письме были телефоны, но мне сообщили, что она умерла восемь лет назад. Я представился и расспросил про ее семью. Мама была замужем, у нее было двое детей, мальчики-близнецы Эрик и Томас. Я даже поговорил с одним из них, Эриком. Говорили мы по-английски, увы, мама не учила его своему языку. Он очень удивился и обрадовался, так как ничего обо мне не слышал, сказал, что хочет приехать познакомиться. Звал к себе…

– Я ее почти не помню, – сказала Илона. – Ты ешь!

– Да, спасибо. Я ее помню прекрасно! Она была красивая, яркая, хорошо пела. Любила гостей, много смеялась, от нее хорошо пахло… У нее были длинные белые волосы.

– Кем она работала? Бабушка говорила, она хорошо пела…

– Она замечательно пела! Работала в ансамбле, ездила по ближнему зарубежью, пела и танцевала. Папа увидел ее и влюбился. Он был директор театра, устраивал им выступления. Мы жили тогда в Риге. А бабушка жива?

– Бабушка Аня умерла шесть лет назад. Мы жили вдвоем. Она была учительница музыки. Знаешь, я все время ждала маму, – голос Илоны дрогнул, и она замолчала. – Я все время представляла, как однажды приду после уроков, а бабушка скажет: «А ну, угадай-ка, кто приехал?» И бабушка все время говорила: «Вот вернется Нина…» Сначала говорила, а потом уже нет, даже не вспоминала. Мама не писала, мы не знали, где она, что с ней. Бабушка пыталась узнать, подавала в розыск, даже на эту передачу, «Жди меня», но нам никто не ответил. Бабушка рассказывала, как мама уехала из дома тайком, ни слова не сказав, и за все время не прислала ни строчки. Сбежала. Бабушка даже не знала, что родилась я. А потом мама вдруг приехала, привезла меня, говорит, вернусь через пару месяцев и заберу. Я помню, она рассказывала мне про бабушку, которая играет на пианино и научит меня, и еще про дом и сад. У нас никогда не было дома и сада. Мы часто жили у каких-то чужих людей. Она привезла меня на время, обещала вернуться. И не вернулась. Бабушка всегда повторяла: «Слава богу, хоть тебя привезла, а то что бы из тебя выросло!»

Илона снова замолчала. Ей хотелось плакать, в глазах защипало. Она снова была маленькой девочкой, которая держалась за мамину руку и во все глаза смотрела на незнакомую седую женщину в синем платье. Женщина рассматривала Илону как бесконечно маленькую величину, жучка или личинку, и в глазах ее было недоумение. «Это твоя бабушка Аня, – сказала мама, подталкивая ее к женщине. Женщина показалась Илоне очень строгой, и она прижалась к маме. – Ну чего ты, дурашка, – сказала мама. – Иди! Будешь жить с бабушкой, а я скоро вернусь…»

Алвис взял ее руку, сжал. Они сидели молча, держась за руки…