Без семьи

— Теперь я твой друг навек!

— Я знал это и раньше, — с улыбкой ответил он.

Теперь, когда у нас оказалось руководство, мы решили начать заниматься в свободное время теорией музыки. К сожалению, для этого у нас не было достаточно времени. Мы спешили пройти бесплодную и бедную местность, не дававшую нам никакого заработка. Наш капитал в это время составлял сто сорок пять франков. Нужно было во что бы то ни стало скопить еще некоторое количество денег, чтобы купить корову.

Нам удалось прожить несколько дней на минеральных водах, где было много праздной и богатой публики.

Мы набрали здесь шестьдесят восемь франков и теперь уже смело могли начать подыскивать подходящую корову.

Нас одолевали большие сомнения: сумеем ли мы выбрать корову? Как угадать такую корову, которая давала бы много молока?

Крестьяне рассказывали истории о покупке коров, часто упоминали о ветеринарах. Вот, если ветеринар вздумает покупать, так его не, обманешь — он знает толк в скоте. Одному крестьянину ветеринар выбрал такую корову, что просто редкость.

— Возьмем-ка и мы ветеринара, — сказал я Маттиа. — Конечно, за это придется заплатить, но зато у нас будет уж, наверное, хорошая корова.

На том мы и порешили. Мы остановились в Усселе на том же постоялом дворе, на котором я останавливался когда-то с Витали. Мы сейчас же пошли разыскивать ветеринара.

Когда мы, наконец, нашли его и обратились к нему с нашей просьбой, он расхохотался.

— Ученых коров тут не продают, — сказал он.

— Да нам нужна не ученая корова, а такая, какая давала бы много молока, — сказал я.

— А зачем же вам корова? — спросил он.

Я в нескольких словах рассказал ему, в чем дело.

— Вы славные мальчуганы, — сказал ветеринар. — Хорошо. Я пойду с вами завтра на ярмарку и выберу вам хорошую корову. У нее не будет поддельного хвоста.

— А сколько должны мы будем заплатить вам? — спросил я.

— Ничего. Разве стану я брать деньги с таких славных мальчиков?

Мы горячо поблагодарили его.

Вечером мы решили устроить в честь ветеринара серенаду. Ровно в девять часов вечера мы подошли к его дому и начали нашу серенаду.

Дети ветеринара, узнав, в честь кого мы устроили этот концерт, моментально потащили нас в дом, и здесь мы до глубокой ночи играли разные пьесы, а Капи показывал свои фокусы. После концерта нас накормили ужином и отослали спать, причем ветеринар еще раз напомнил:

— Не проспите же. Завтра в семь часов утра мы пойдем на ярмарку выбирать корову.

На другой день в семь часов утра мы явились к ветеринару. Он уже ждал нас, и мы сейчас же отправились на ярмарку. Мы опять повторили ему, какую корову нам хотелось бы иметь.

— Главное, чтобы она ела мало и давала много молока!

— По-моему, вот эта хороша, — сказал Маттиа, показывая на белую корову.

— А вот эта еще лучше! — возразил я, показав на рыжую.

Однако, ни та, ни другая, должно быть, не понравились ветеринару, потому что он подошел к третьей. Это была большая корова, потемнее цветом нашей Рыжули, с тонкими ногами, темными ушами, черным ободком вокруг глаз и белым пятнышком на конце морды.

— Вот эта как раз подходит вам, — сказал ветеринар. Крестьянин, державший ее за веревку, запросил с нас триста франков.

Долго продолжался торг. Крестьянин спускал цену понемногу, а ветеринар понемногу прибавлял. Наконец, они сошлись на двухстах десяти франках.

Корова стала нашей собственностью. Мы отвели ее в конюшню и, привязав ее множеством узлов, разошлись в разные стороны, чтобы заработать немного денег и пополнить нашу опустевшую кассу. Вечером оказалось, что Маттиа набрал четыре франка с лишним, а я — три.

Мы пришли в такой восторг, что отправились к нашей корове и начали целовать ее. Это, по-видимому, доставило ей удовольствие, потому что она лизнула нас своим жестким языком.

— Каково? Она целуется! — в восторге воскликнул Маттиа.

Привязав к рогам коровы длинный повод, мы вышли из Усселя, направляясь в Шаванон.

До деревни было недалеко, однако, не доходя до нее, мы все-таки сделали привал, чтобы позавтракать и, главное, попасти нашу корову. Сначала я держал ее за веревку, но она была так спокойна и так усердно щипала траву, что я закинул веревку ей за рога и принялся за хлеб. Мы успели хорошенько позавтракать и затем поиграли еще в пятнашки, а корова все еще продолжала щипать траву.

— Знаешь, — предложил Маттиа, — я хочу доставить нашей корове удовольствие и поиграю ей немного на трубе.

Сказав это, он взял трубу и заиграл. При первых же звуках корова подняла голову, а потом, прежде, чем я успел схватить ее за веревку, побежала со всех ног. Мы кинулись за ней.

Так добежали мы до деревни. Корова все-таки порядочно перегнала нас, но так как дорога шла прямо, то мы видели, как несколько человек загородило ей дорогу и схватило ее.

Теперь мы могли, наконец, передохнуть. Спешить было уж некуда. Корову остановили и отдадут ее нам, когда мы придем.

Около коровы начал собираться народ, и когда мы подошли, кругом стояло уже человек двадцать мужчин, женщин и детей. Мне, казалось, будет достаточно сказать, что это наша корова, и нам сейчас же отдадут ее.