Без следа

— А чем она занималась в Голливуде?

Джессика постаралась скрыть бурлившее внутри нее возбуждение. Голливуд! Может быть, удастся узнать, что Элеанора делала в те годы?

— Работала в стриптиз-барах. Сама она называла это «экзотическими танцами». Ну, сама понимаешь, крошечные шортики, каблуки повыше и ничего более. Элеанора рассказывала, что за одну ночь она могла получить до сотни баксов, а по выходным и на праздники и того побольше.

— Она говорила, какие это были бары?

— Я не спрашивал, не мое это было дело.

Стивенсон хихикнул, как будто подобные бары были как раз его любимым делом.

— У нее в Голливуде было какое-нибудь жилье?

— Не-а, судя по тому, что она рассказывала Дарле, спала где придется — когда не проводила ночку-другую с клиентами, конечно.

Энтузиазм Джессики начал понемногу испаряться. Она почувствовала легкую тошноту. Хоппер абсолютно точно подметил, что Элеанора, должно быть, потерялась. Она была всего лишь наивной молодой женщиной, полагавшей, что она крутит всеми этими мужчинами, а на деле это они использовали ее по собственному усмотрению.

Джессика отпила скотча, надеясь, что это поможет ей не согнуться пополам.

— Я читала кое-какие отчеты, — наконец начала она, — там говорилось, что в последний вечер Дарла и Элеанора поссорились. Это правда?

Стивенсон присвистнул сквозь зубы. Джессику передернуло.

— Ты достала документы? Я впечатлен.

— Да, так вышло. Так они поссорились?

— Уж не знаю, дрались ли, но поспорить точно поспорили.

— Судя по вашим собственным показаниям, вы сообщили полиции, что ничего об этом не знали.

Мужчина пожал плечами:

— Дарла была моей женой. Я пытался ее защитить.

— И просто так взяли и соврали полиции?

Стивенсон ухмыльнулся:

— Тогда меня это не волновало. И не волнует сейчас, если честно. Ни капли.

— Даже с учетом того, что Дарла была последней, кто видел Элеанору живой?

— А вот тут ты ошибаешься, крошка. Последним живой ее видел тот парень, который перерезал ей горло. Я был с Дарлой всю ночь после того, как она ушла от Элеаноры. Копы нашли труп только утром. Я знал, что Дарла тут ни при чем, и совершенно не собирался говорить им насчет ссоры и как-то переводить стрелки. Моя дорогая женушка и так почти сошла с ума, когда узнала, что случилось с ее подругой. Последнее, чем они обменялись, было преимущественно выкрикнуто друг другу в лицо. Представляешь, что чувствовала Дарла?

— А о чем они спорили?

— Элеанора собиралась покинуть город, и Дарла расстроилась. Они начали спорить. Дарла ушла. Это все, что я знаю.

Джессика замолчала. Затем, сказав, что ей нужно припудрить носик, слезла со стула и, слегка покачнувшись, взяла свою сумку. Комнату заволокло какое-то теплое сияние. Прищурившись, Джессика различила на противоположной стене две двери и неоновую стрелку, указывавшую в сторону туалетных комнат.

— Попросить, чтобы еще налили? — спросил Стивенсон.

— Ну пусть.

Джессика направилась в дальний угол зала. Ей пришлось посторониться, чтобы пропустить мимо какого-то симпатичного студента, а затем протиснуться за угол и повернуть к дамской уборной. Между дверьми висела старая пробковая доска с информацией, ее даже прикрыли стеклом, видимо, для того, чтобы защитить экспозицию от бушевавших здесь иногда посетителей. Стекло, в свою очередь, было покрыто слоем въевшейся грязи, но под ним еще можно было различить пожелтевшие афишки и анонсы новых напитков. Доску, как и все остальное в баре, не трогали десятилетиями. Имелись на ней и фотографии, явно сделанные давным-давно. В те времена пленку проявляли в специальных помещениях и люди терпеливо ожидали результатов, поскольку им не была еще известна радость цифровых изображений.

Джессика заметила, что на паре фотографий была запечатлена и Элеанора Лавелль. Она сильно выделялась на фоне остальных благодаря длинным рыжим волосам. На одном из фото рядом с ней был Эйс Фриман, с улыбкой положивший руку ей на плечи. На другом Элеанора с куда более моложаво выглядящей Дарлой Кеннеди поднимали на камеру какие-то бокалы. Обе девушки хохотали, их щеки раскраснелись от выпивки и смеха.

Внимание Джессики привлек третий снимок. Девушка сунула руку в сумку и извлекла из нее отмычку. Осмотревшись и удостоверившись, что студенческая компания занята своими делами, она приступила к делу. Алкоголь кружил голову, что несколько усложняло задачу, но замок наконец поддался.

Джессика приоткрыла рамку и аккуратно вытащила нужный снимок. Затем она подошла ближе к неоновой вывеске и поднесла его к свету.

Элеанора Лавелль обнимала за шею какого-то стеснительного паренька лет двадцати. У юноши были пронзительно-голубые глаза и длинные, ниспадавшие на лицо темные кудрявые волосы. На нем была футболка с изображением популярной в те годы рок-группы и мешковатые рваные джинсы. Похоже, в баре Эйса не менялась и униформа; сотрудникам было разве что позволено придерживаться моды на фасон брюк. Джессика перевернула карточку и увидела сделанную крупным аккуратным почерком надпись: «Элеанора и Роб, авг. 92».