Без Веры

- Всю ночь перлась от "Клауфингера" и "Соулфлая", - с ходу выдумал я. - У твоей племянницы неплохой вкус, но я ей объяснил, что в здешних местах не услышишь ничего, кроме Киркорова и "Блестящих". А значит, ее просто глючит. В конце концов я ее убедил.

Кристина дернулась под одеялом, хихикая над тем, как отвязно я сейчас лечу ее дядю. К счастью, тот этого не заметил.

- Пошли на кухню, пока она спит, - прошептал он. - Накормлю тебя и схожу еще раз насчет вертолета. Вчера вроде договорился, но лучше подстраховаться.

- Так что это будет за вертолет? - решил я все же добиться от кума ответа.

- Войсковой. И то он оказался здесь совершенно случайно. Повезло Крис.

"И повезло мне. И не повезло тебе, Анатолий Андреевич, - подумал я, усевшись на кухне на расшатанный стул и пристроив рядом с собой костыли. - Сегодня, быть может, последний день твоей жизни".

Кум возился возле плиты, гремел сковородкой и параллельно рассказывал мне про прилетевших в Ижму военных - ничего нового, все, что я давным-давно слышал от Крис. Потом он без аппетита сжевал кусок невкусной колбасы из оленины, недопив, отодвинул в сторону кофе и объявил:

- Я пошел, Разин. Пообещай, что никуда не смотаешься. И ничего не устроишь.

- И не смотаюсь, и не устрою, - легко пообещал я, потому что устраивать что-нибудь в ближайшие пару часов и не собирался. Вот потом… - Я без проблем мог бы все это проделать сегодняшней ночью, когда ты валялся в отрубе. Ведь не проделал же… Так что же, получается, что Кристина полетит без сопровождающего? - опять вернулся я к волнующей меня теме.

- С ней полечу я.

- И будешь ставить ей капельницу, если Крис вдруг станет хуже? Будешь ее вытягивать, будешь ее спасать? Возьми меня, Анатолий Андреевич.

- И куда я дену тебя в Сыктывкаре?

- А куда денешь меня, пока будешь отсутствовать? Кто меня будет кормить?

- Чечев, - особо не утруждал себя решением этой проблемы кум.

- Спаси-и-ибо, Анатолий Андреевич, - натянуто улыбнулся я. - Ты хоть подумал, что сейчас сказал? Я и Чечев. Вдвоем. Как ты это себе представляешь?

- Тут и представлять нечего. Как-нибудь уживетесь. Все равно тебе предстоит у него.

- Я знаю, что мне предстоит, - перебил я. - Землянка и таежная заимка. Ты этим уже прожужжал мне все уши. Короче, приехали. Закрываем вопрос. Веди меня в гараж, потому что слово свое насчет того, что сейчас не сбегу и ничего не устрою, я забираю назад. А с Кристиной выкручивайся, как знаешь. Теперь без меня. Увольте! Я пас!

Уверенный в том, что куму, ослабленному недельным запоем, не устоять против меня и он сейчас пойдет на попятную, я решительно сгреб костыли и поднялся.

- Пошли.

- Погоди, Разин, - болезненно поморщился Анатолий Андреевич, потер ладонью лоб. - Не бесись. Объясни лучше, и чего это тебя так тянет отправиться с нами. Если хочешь сбежать, даже не надейся.

- Не буду скрывать, - опять опустился на стул я, - если будет шанс соскочить в Сыктывкаре, я, конечно, его не упущу. Так же, как и любой другой. Но это твоя задача - не давать мне таких шансов. А моя задача - сделать так, чтоб Кристину довезли до больницы живой.

- Неужели все настолько серьезно? - напрягся кум.

- А ты что, еще не понял?

- Но не думал, что так. Охлопков сказал.

- Больше слушай Охлопкова. Наливай ему похмелиться и снова слушай. И опять наливай. - Я уперся взглядом в Анатолия Андреевича. Если бы я умел, я бы его загипнотизировал, убедил бы взять меня с собой. Но приходилось рассчитывать лишь на свой бойкий язык. - Скажи, кому ты больше доверяешь? Мне или этому зачуханному фельдшеришке?

- Никому, - устало пробормотал кум.

- Мне можешь доверять. Во всяком случае, в том, что как-то связано с Крис. - Пожалуй, никогда в жизни я столь напористо и нахально не разводил человека. И сейчас ощущал себя распоследним позорным кидалой - чем-то вроде тех уродов, что в Питере тусуются у станций метро, суют несчастным пенсионерам "выигрышные" лотерейные билетики и выжуливают у стариков последние грошики. Не тем ли самым я сейчас занимался, грузя на туго соображающего с перепоя Анатолия Андреевича килограммы изощреннейшего вранья? Хоть он и мусор, хоть и велика ставка в том, что я сейчас замутил, но я всегда привык играть честно - или, чего уж там кривить душой, почти честно. Но сейчас, кажется, я сам в себе напрочь смел все границы дозволенного, и идти на попятную уже было поздно. Одним словом, если уж быть негодяем, так быть им до конца. И ну ее к дьяволу, эту проклятую совесть! - Анатолий Андреевич, пойми, - назойливо убеждал я кума, сам себе противный настолько, что был готов проблеваться, - если с Кристиной что-то случится и я не смогу прийти ей на помощь, потому что не настоял сейчас на том, чтоб лететь с вами, я себе этого никогда не прощу. Пусть даже и жить мне с этим осталось недолго, но и умирать не хочу с таким грехом за душой.

- Каким грехом?! - попробовал рассмеяться кум, но у него ничего не вышло. Что мне, что ему сейчас было совсем не до смеха. - Если что-то действительно произойдет, то винить в этом надо только меня.

- И тебе это нужно?