Без видимых повреждений

Они пригласили Кэмпбелл из Балтимора в Массачусетс, чтобы вместе заняться разработкой и воплощением своего замысла. В течение следующего года Данн и ее коллеги встречались с полицейскими инспекторами в Эймсбери и Ньюберипорте, с окружными прокурорами, c инспекторами, отвечающими за надзор над условно-осужденными и условно-освобожденными, социальными педагогами по профилактике рукоприкладства, представителями медицинских учреждений. Они стремились обеспечить поток информации, разрушить коммуникативные барьеры. Если бы каждый в городе на своем рабочем месте – судья в суде, следователь в полицейском участке, правозащитник в кризисном центре, социальный работник в школе, медсестра в приемном покое скорой помощи, и т. д. – располагал всей информацией о Вильяме и Дороти, а не только какой-то частью этих данных, то велика вероятность, что Дороти осталась бы жива. Скорее всего, Вильяма не отпустили бы под залог. Может быть, ему пришлось бы расстаться с оружием. Или ему надели бы GPS-браслет. Все эти трещины системы и предстояло заделать Данн и Дубус. Они стали выяснять, какие меры можно включить в план действий для каждого конкретного сценария. Может быть, инспектор по надзору за условно-осужденными мог бы обеспечить предоставление информации судьям? Возможно, полиция по телефонному звонку смогла бы сама выявить какие-то из факторов риска? А могла бы служба скорой помощи идентифицировать потенциальных жертв домашнего насилия? Могла бы полиция предоставлять отчеты правозащитникам кризисных центров? А группы поддержки жертв избиения – передавать информацию в кризисные центры? Коллеги подробно проговорили действия на каждом этапе: практические шаги, юридические аспекты, стандарты конфиденциальности, и, прежде всего, вопросы организации передачи информации через бюрократические границы. Они досконально изучили законы штата и нормы конфиденциальности, выяснили, какую информацию возможно на законных основаниях передавать другим учреждениям, а какую нет.

Передача информации означает, что ранее изолированные учреждения вступают в коммуникацию. Возможно, самый труднопреодолимый культурный барьер выявили между полицейским участком и кризисным центром. Каждый гендерный стереотип относительно этих двух учреждений приходилось решать лично. Изначально в штате Данн были в основном женщины, а в полиции – в основном мужчины. Вайл сообщил мне, что до формирования Группы высокого риска местные полицейские смотрели на Данн и других правозащитников кризисного центра как на клуб «Нас ненавидят мужчины». «Мы не имели с ними дела, – объяснял он, – потому что полицейские обычно чувствуют к себе антипатию со стороны женщин, работающих в кризисных центрах». Данн посмеивается над этой оценкой, говоря: «Мы были феминаци, а они – придурками, которых заботят только сверхурочные». Но беседуя между собой, полицейские и правозащитники узнали о едином наборе проблем и препятствий, с которыми сталкивались. Поговорив с Вайлом, Данн поняла, как полицейских раздражает необходимость приходить в одну и ту же семью вновь и вновь. А инспекторы, такие, как Вайл, стали осмыслять те непреодолимые обстоятельства, из-за которых жертвы остаются с мучителями. Данн объяснила, что жертвы, демонстрирующие враждебность к полиции и солидарность с мучителем, просто принимают меры предосторожности; их поступок не имеет отношения к полицейским, это послание агрессорам: Видишь, как я предана тебе? Пожалуйста, не убивай меня, когда копы уйдут.

В этой новой системе кризисный центр будет служить центральным пунктом коммуникации. Была создана команда, включающая одного представителя от каждой организации – от пунктов скорой помощи до органов правосудия, полиции, правозащитников и еще полдесятка других специалистов. Они решили встречаться ежемесячно, обсуждать случаи, которые, казалось, относились к группе высокого риска, и, держась в пределах путаных ограничений соглашений о конфиденциальности и законов HIPAA, делиться максимально полной информацией, доступной каждому из них относительно потенциально возможного убийства. Независимо работающие учреждения перестанут быть modus operandi. Как Данн прокомментировала позднее: «Именно из-за таких трещин и происходят убийства».

В начале 2005 года Группа по борьбе с домашним насилием высокой степени риска начала принимать дела. Их функция? Избавиться от трещин.

Убежище