Без видимых повреждений

Когда женское движение довело проблему домашнего насилия до сознания граждан, самым действенным решением проблемы представлялось убежище. Убрать жертву из зоны опасности. Во многих штатах еще не было законов, запрещающих избиение жен. Насилие интимного партнера рассматривалось как частное семейное дело, и в немногих исследованиях того периода, освещающих вопрос домашнего насилия, сквозило убеждение, что вина лежит на самих жертвах, провоцирующих агрессоров. Прошли десятилетия, прежде чем в сознании людей укоренилась сама идея ответственности мужчин за насилие. Создание убежищ стало первой попыткой государства отреагировать на насилие интимного партнера, и в 1960-х, 70-х, 80-х, даже в разгаре 90-х годов оно казалось практически единственным решением, предлагаемым женщинам в трудной ситуации. В 1964 году в Калифорнии было открыто убежище для женщин-жертв алкоголиков, которые тоже подвергались издевательствам, хотя слава учреждения первых убежищ для избиваемых женщин принадлежит Мейну и Миннесоте. Без сомнения, убежища уберегли от гибели не одну тысячу женщин, они и сегодня спасают человеческие жизни. За четыре десятилетия количество убежищ существенно возросло, сегодня их насчитывается более трех тысяч[118].

Убежище – собирательный термин. Это может быть и ночлег в гостиничном номере, и дом строчной застройки на два десятка семей. В городах с высокой плотностью населения иногда имеются небольшие многоквартирные или жилые дома мотельного типа с размещением по одному. За пределами крупных городов убежища, как правило, представлены домами на одну семью в жилых районах, где жертвам с детьми выделяется одна комната, а в общем пользовании пяти – восьми семей находятся кухня, санузлы, столовая и гостиная. Действуют правила, регламентирующие отбой и выполнение домашних обязанностей. Исторически сложилось, что мальчики старше двенадцати лет и животные не допускались в убежища, и по большей части контакты с друзьями, семьей, включая работодателя жертвы, не поощрялись в целях безопасности (в Нью-Йорке сейчас создается первое в стране убежище, где стопроцентно допустимо пребывание с домашними животными; в Арканзасе в 2015 году открыто первое в США убежище для мужчин). Убежище – это не просто безопасное место для ночлега; оно подразумевает полный уход жертвы и ее детей от привычной жизни. Им нужно раствориться, исчезнуть.

Именно это осознала Келли Данн, когда Дороти отказалась от убежища. Келли однажды сказала мне, что «грязная тайна» убежища в том, что оно оказывается «талоном на социальное пособие». Если женщине требовалось убежище, а путь до ближайшего ночлега пролегал через весь штат, шанс нельзя было упускать, даже если это привело бы к немедленному уходу с работы, отчислению ребенка из школы и расставанию с друзьями. Данн вспоминает одну из самых навязчивых картин, преследующих ее в течение двадцатипятилетней работы в этой области, – женщин, стоящих на тротуаре с детьми и багажом в ожидании автобуса, который увезет их на другой конец страны, ведь место ночлега для них нашлось только там. В этом таится что-то глубоко противоестественное. Пусть порой это и необходимо, но всегда крайне мучительно.

Данн утверждает, что всё меньше и меньше жертв соглашаются на пребывание в убежищах. Они задаются вопросом, смогут ли сохранить работу или продолжать заботиться о пожилых родителях; обратиться к врачу или пойти на ужин к друзьям; смогут ли их дети играть в школьном спектакле; позволят ли им взять с собой фамильные ценности; есть ли у них право размещать посты в фейсбук или инстаграм. «На все эти вопросы ответ один – нет», – говорит Данн. «Целью убежища было избавить от забот систему уголовного права. Утверждалось: “Если она и правда так боится, то пойдет в убежище”, а если женщины не обращались туда, считалось, что они не боятся». Случай Дороти показал Данн всю опасность такого убеждения.