Без видимых повреждений

По общему мнению, Рамирез активно участвовал в занятиях программы. Он был неразговорчив и сдержан, но вносил свою лепту в обсуждения и, казалось, серьезно относится к изучаемому материалу. Суд наконец отправил Рамиреза за решетку после четырех случаев применения насилия к сожительнице – Клэр Джойс Темпонгко. Она четыре раза вызывала полицию, четыре раза Рамирезу выдавали запреты на приближение (их издавали и отменяли, снова издавали и снова отменяли), но всё равно его приговорили всего лишь к шести месяцам лишения свободы. Тари завершил первый модуль RSVP, только приступил ко второму, и его выпус тили из Сан-Бруно.

Вскоре после освобождения Рамирез заколол Темпонгко на глазах ее двух несовершеннолетних детей. Ромирез далеко не единожды применял насилие в отношении Темпонгко, которой на момент убийства было всего двадцать восемь лет. По результатам расследования, проведенного заместителем городского прокурора после убийства, было установлено, что Рамирез несколько раз выволакивал Темпонгко из квартиры за волосы, угрожал ей розочкой из пивной бутылки, говорил, что сожжет ее дом и навредит детям, нанес ей более восемнадцати ударов, душил ее, просовывал пальцы ей в горло и несколько раз похищал ее[81]. И, как мы помним, за всё это Рамирезу присудили шесть месяцев. Когда обычный человек, который мало знает о домашнем насилии, скажет вам, что проступок – это ерунда, расскажите ему о деле Рамиреза. В мире домашнего насилия проступки похожи на предупредительные выстрелы. И слишком часто их никто не замечает.

Шварц знала, что игнорировать поступок Рамиреза – интеллектуальное и эмоциональное лицемерие. Более того, для Санни преступление Рамиреза не стало сюрпризом, хотя для жертвы, ее семьи и всех причастных к программе RSVP оно имело убийственно разрушительные последствия. «Мы имеем дело с мужчинами, которые ведут себя очень и очень плохо», – говорит Шварц.

Поскольку Рамирез не прошел RSVP до конца, его пример не слишком полезен для оценки эффективности программы. Тем не менее убийство глубоко потрясло ее участников – как преподавателей и работников тюрьмы, так и сокурсников Рамиреза, которые сидели с ним в одном кругу и делились своими худшими воспоминаниями и самыми потаенными проблемами. Шварц рассказала мне, что в день, когда они узнали об убийстве, она вошла в тюрьму, и все «истерично, неконтролируемо рыдали». Это был момент кризиса всей программы, но Шварц непоколебимо верила в насущную необходимость ее работы. «Вопросы, которые мы решаем, слишком деликатны и актуальны, чтобы дать на них однозначный ответ, – говорит Санни, – на ум приходит аналогия с раком. Люди переносят химиотерапию, но после кто-то из них умирает. Значит ли это, что нужно прекратить клинические испытания?» Нет. Вы их продолжаете, оптимизируете, дорабатываете, пробуете новые комбинации. «Так это и работает», – говорит Шварц. – «Это – наши клинические испытания».

Чтобы снова посмотреть на RSVP в действии, я встречаюсь с Джимми Эспинозой холодным январским утром на входе в Сан-Бруно. Почти год прошел после моего первого визита в тот день, когда Виктория рассказывала свою историю. Комплекс Сан-Бруно расположен на вершине холма в окружении отдельно стоящих пастельных домов, в пригороде к югу от Сан-Франциско. Сейчас эти толстые металлические двери свободно открываются перед Джимми. Он легко перешучивается и с охранниками, и с заключенными. Один охранник с грудной клеткой размером с машину Smart недавно вернулся из отпуска и рассказывает свежую историю о неудачном подкате, из которой становится ясно, что он гей, и иронично именует себя «Летучим гавайцем». Джимми просто разбирает от хохота. Сан-Бруно – единственная известная мне тюрьма, где охранники не скрывают свою нетрадиционную ориентацию. Тюремные охранники могут быть мужественными, грубыми и даже жестокими; но я никогда даже не задумывалась, что среди них бывают геи, и мое удивление стало еще одним напоминанием о том, как глубоко въедаются стереотипы. Они есть даже у меня – человека, который в тот самый момент был занят их активным опровержением. На Джимми бежевая рубашка Dickies на пуговицах и брюки карго в цвет; одежда велика ему настолько, что они легко уместились бы в ней вдвоем с Летучим гавайцем. На лбу Эспинозы угнездились очки для чтения.

Есть целый список желающих попасть в тюремный блок RSVP, и в нем бывает больше десятка человек. В Сан-Бруно знают, что в блоке RSVP до тебя никто не будет докапываться. И поэтому заключенные хотят туда попасть. И охранники тоже. К тому же, всегда полезно показать судье, что ты пытаешься исправиться. Но есть и еще один фактор. Настолько очевидный, что его редко упоминают: люди не хотят попадать в опасные ситуации. Когда мне – частенько – говорят, что человеку свойственна жестокость, я вспоминаю Сан-Бруно и думаю: если это действительно так, почему люди, признанные настолько жестокими, что их пришлось изолировать от общества, пытаются, имея выбор, в первую очередь попасть в блок, который славится отсутствием жестокости?