Без видимых повреждений

Управление гневом часто отождествляют с профилактикой рукоприкладства, как будто они взаимозаменяемы. Суды по стране действительно всё еще обязывают абьюзеров посещать курсы управления гневом, как это произошло с Рэем Райсом в 2014 году. После того, как он в лифте ударил свою девушку, нынешнюю супругу, так сильно, что она потеряла сознание, судья в Нью-Джерси снял обвинения в домашнем насилии и отправил футболиста на курсы управления гневом[88]. Такие развязки указывают на глубокое непонимание природы насилия. Несмотря на многочисленные обещания, национальная футбольная лига (НФЛ) практически не продвинулась в решении вопроса домашнего насилия. Осенью 2017 года в отношении по меньшей мере полдюжины новых игроков были выдвинуты обвинения в домашнем насилии, но с ними все равно подписали контракты. Согласно сведениям, полученным от Деборы Эпштейн, профессора права Джорджтаунского университета, которая в 2018 году оставила свой пост в НФЛ в знак протеста против равнодушия лиги к проблеме, на момент написания этой книги НФЛ всё еще не ввела ни одного из изменений, предложенных сформированной после скандала с Рэем Райсом комиссией[89]. Оценка 190 программ профилактики рукоприкладства от 2008 года показала, что большинство участников не продемонстрировало существенного уровня гнева, и лишь у небольшого процента этот уровень оказался необычно высоким[90].

Группа Адамса и ей подобные обычно предоставляют судам информацию о законопослушности абьюзера и о том, искренно ли его желание измениться. Совместно с инспекторами по УДО они составляют ежемесячный отчет по каждому нарушителю и регулярно общаются с жертвами, делясь сведениями об участии преступника в деятельности группы. Откровенно говоря, один из наиболее полезных принципов любой группы по профилактике рукоприкладства – это подотчетность сотрудникам административного надзора, суду и жертвам. «Мы – глаза и уши суда, – говорит Адамс, – жертва принимает решение о том, остаться или уйти; ей полезно получить от нас информацию о том, продолжает ли абьюзер винить во всем ее».

Как-то вечером я посетила занятие в Emerge. Они проходят в подвальном помещении конференц-зала в Кембридже, под Бостоном. Это не Кембридж Гарвардского университета с его красным кирпичом и зелеными насаждениями, а менее изысканный, индустриальный Кембридж рабочего класса с приземистыми, серыми зданиями.

Семеро мужчин заходят один за другим, рассаживаются на складных стульях, перебрасываются неуклюжими шутками. Это люди разного возраста, расы и достатка, хотя среди них и нет неблагополучных жителей бедных районов, с которыми я затем познакомлюсь в Сан-Бруно. Один мужчина в костюме и галстуке явственно пахнет одеколоном. У другого на джинсах следы шпатлевки. Я впервые пришла на занятия группы правонарушителей и еще не знаю о программе ManAlive и не знакома с Хэмишем Синклером. К тому времени я уже много лет беседовала с жертвами насилия, но никогда не общалась с его зачинщиками. В моей голове абьюзер до сих пор выглядел как гневоголик, монстр, человек, очевидная агрессия которого не поддается контролю. Человек, при взгляде на которого сразу ясно – это «плохой парень». Не исключено, что я даже руководствовалась убеждением о том, будто мои инстинкты незамедлительно сообщат мне о приближении такого мужчины. Вот почему я сразу же замечаю, и на меня накатывает волна тревоги, какими неправдоподобно нормальными кажутся все эти преступники. Как компания парней, с которыми я бы сходила в бар. Такие обаятельные. Смешные, компанейские, скромные, вспыльчивые. Симпатичные и не очень. Стильные и не слишком. Это обычные люди. По словам Адамса, среди особенностей домашнего насилия фигурирует ложная идея о том, что абьюзеры всегда обозлены; на деле всё иначе: злость таких мужчин адресна и обращена на собственную спутницу жизни или ее ближайших родственников. И поэтому друзья и знакомые абьюзеров часто удивляются, узнав, что те совершили какое-то действие насильственного характера. «Удивительнее всего то, что абьюзеры кажутся такими славными парнями, – рассказывает Адамс, – среднестатистический агрессор отлично располагает к себе». По мнению Адамса, в этом-то и заключается суть дела: мы ожидаем увидеть когти и хвосты, а нам демонстрируют обаяние и учтивость. Именно так абьюзеры и привлекают жертв. «Мы ищем гневоголика, – продолжает Адамс, – но только четверть агрессоров подходит под это определение. Вместо этого перед нами предстает негибкая личность. Косный человек, который делит мир на черное и белое».