Без видимых повреждений

В современной интерпретации христианства Бог, чтобы спасти мир, приносит в жертву собственного сына – и это ярчайший пример филицида. Возможно, римляне и прибили Иисуса к кресту, но всё это было частью Божьего промысла. Библия изобилует подобными примерами. Авраам привел своего сына Исаака к алтарю и был готов принести в жертву, но в одиннадцатый час Бог остановил Авраама, когда тот уже занес нож над горлом связанного по рукам и ногам юноши. Бог сказал, что Авраам прошел испытание и доказал свою любовь. О'Хэнлон ссылается на книгу Исайи 53:8–9: «От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит? ибо Он отторгнут от земли живых; за преступления народа Моего претерпел казнь. Ему назначали гроб со злодеями, но Он погребен у богатого, потому что не сделал греха, и не было лжи в устах Его». Пожалуй, действительно можно заметить параллель с религией, которая не только рационализирует фамилицид, но и прославляет его как высшую форму любви, преданности и веры. Сам О'Хэнлон говорит, что для его спасения потребовалось три жизни: Иисус Христос, Дон О'Хэнлон и Эйприл О'Хэнлон.

По собственному признанию, до убийств Патрик был «умеренным» христианином. «Я спрашиваю Бога: неужели не было другого пути?» В толковании О'Хэнлона, убийства были способом привлечь его внимание, вразумить его, вернуть ему веру и поставить его на путь служения Господу. Патрик говорит, что Бог с его помощью творит чудеса, спасает других заключенных. О'Хэнлон несколько раз предлагает назвать посвященную ему главу «Триумф над трагедией». Но где же триумф? – спрашиваю я. С трагедией всё ясно. Патрик отвечает, что триумфа еще не было, но он наступит. Он советует мне почитать про пастора Рика Уоррена и самоубийство его сына, или о Крайе Дидсе, бывшем конгрессмене, которого собственный сын заколол перед тем, как покончить с собой. По мнению О'Хэнлона, психиатрическое заболевание и способность превращать отрицательное в положительное связывает его историю с упомянутыми выше. Но также он считает всех этих людей, включая себя, жертвами.

Почему? Спрашиваю я. Спрашиваю снова и снова. Почему вы это сделали? Он тоже задается этим вопросом, иногда проясняя для меня детали. Как вы могли? Спрашиваю я, хотя не жду, что О'Хэнлон когда-нибудь сможет дать удовлетворительный ответ на этот вопрос. «Бог не ответил ни на один вопрос Иова. Он сказал: “Где был ты, когда Я полагал основания земли?” Бог указал Иову на свой непререкаемый авторитет, который мы не в состоянии осмыслить», – отвечает О'Хэнлон. «Он говорит мне то же, что говорил Иову. Не замыкайся на случившемся; сосредоточься на том, что ты можешь сделать для меня».

О'Хэнлон рассказывает, что после увольнения у него усилилась бессонница и появились мысли об убийстве и самоубийстве. Записи дневнике, который Патрик хранит с тех пор, становились всё более отчаянными. За два месяца до убийства он написал «Пожалуйста, помоги!» пять раз. Через две недели: «Пожалуйста, пощади меня. Пожалуйста, помоги. Господи, помоги! Пощади Дон и Эйприл». В психиатрическом освидетельствовании после убийства судебный психолог сделал следующую запись: «Он описал настойчивые, неотступные мысли о самоубийстве, а также об убийстве жены и дочери для того, чтобы избавить их от будущих тягот и страданий. Мистер О'Хэнлон верил, что сможет сам справиться с этими мыслями и не хотел их озвучивать, боясь, что от этого они станут реальнее».

Для многих мужчин и женщин пенсия – болезненный, сложный переход. После выхода на пенсию О'Хэнлон устроился на неквалифицированную работу, которую считал ниже своего достоинства. Как-то раз он отправил мне список возможных направлений исследований, среди которых значилась вина выжившего и самоубийства, и это не показалось мне манипуляцией, скорее предложением человека, который сам находится в поиске ответов. Описывая ситуацию, в которой у события или действия потенциально может быть много причин, исследователи используют термин «мультидетерминированность». Депрессия, бессонница, стыд, потеря статуса. Но Вебсдейл отвергает этот термин. «Люди думают, что если найти достаточно переменных, то можно определить соотношение шансов, ввести всё это в формулу и получить случаи, в которых риск очень и очень высок, но я считаю, что это – открытое противоречие сложности человеческой природы, – говорит он, – на определенном уровне речь идет о навязчивом присутствии необъяснимого».