Без войны и на войне

В Чехословакии, надо заметить, к отцу очень дружелюбно относились и простые люди, и, что называется, люди «элиты»: они всегда помнили о чудесном спасении города-музея Праги от разрушения благодаря правильно выстроенной советским маршалом стратегии. Во время его приездов папины друзья всегда вовлекали его в какие-то праздничные действа: то домну звали разжигать, то производство стекла посетить, то украшениями фирмы Яблонекс полюбоваться, то продегустировать пиво на заводах Пльзеня, ну и, конечно, в охоте поучаствовать. По этому случаю ему даже подарок привезли – охотничье, суконное, цвета хаки пальто с костяными пуговицами и шляпу с маленькими полями и с прикрепленными к ленте фазаньими перышками, даже с размером угадали: у отца был весьма внушительный, шестидесятый объем головы. Шляпа ему очень нравилась, она долго жила в его гардеробе, хотя в силу возраста он перестал выбираться на охоту, Только перья с тульи снял, чтобы шляпа не выглядела слишком нарочито. Пальто же он нередко надевал, гуляя по саду – легкое, на теплой подкладке, оно дарило ощущение комфорта, и будила воспоминания о пережитом, тех ярких и острых эмоциях, которых так не достает на закате жизни.

Папа был в молодости охотником умелым. В тех краях на севере России, где он родился, умение охотиться – важнейший жизненный навык. Суровая природа, большие расстояния между поселками и деревнями, много зверья – так просто из одной деревни в другую по тайге и без оружия можно и не добраться. В этих условиях поневоле становишься человеком, способным защитить себя, да и пищу добыть. Помню, как папе из родной деревни Лодейно прислали фотографию: на ней молодой крепкий парень с охотничьим ружьем, у его ног убитый медведь, а парню этому всего-то четырнадцать лет… Вот таких богатырей вырастила эта земля. Папа очень любил этот снимок. Он напоминал ему о малой родине, о молодости, о том азарте и страсти, которые испытывает человек, сражающийся с сильным и коварным зверем.

Азарт на охоте отец испытывал в своей жизни не раз. Однажды в Карпатах он собрался охотиться на диких коз, поехал с кем-то из друзей и решил прихватить нас с мамой, чтобы мы, пока он будет охотиться, полюбовались красотами горной местности. Через некоторое время мы с мамой подъехали к условленному месту встречи на узкой горной дороге и вдруг увидели, как мимо нас пронеслась коза, которая была основательно подранена отцом. Это произошло к концу охоты, и почти все участники уже подтянулись к автомашинам, но тут появился отец. Он был в брюках галифе, сапогах, кожаной черной куртке на молнии, с ружьем в руках и стремительно стал подниматься по склону горы. Все, наблюдавшие эту картину, начали кричать и уговаривать его прекратить преследование, но отец был неумолим. Бросил на бегу: «Подранок, все равно погибнет». Уже где-то выше, на склоне он догнал и добил несчастное животное, чтобы не умирало в мучениях. Меня, помню, поразило, что отец, к тому времени уже очень не молодой человек, был так энергичен и азартен.

Уже на седьмом десятке отец, отойдя от дел, все реже отправлялся на охоту на крупного зверя – кабана, косулю, лося, и стал отдавать предпочтение рыбалке. Но в 1961 году ему довелось снова взять в руки оружие, можно сказать, и в прямом, и переносном смысле. Приняв по решению Хрущева командование Группой советских войск в Берлине в дни кризиса, отец предчувствовал, что его служба в Германии не будет долгой. Кризис закончится и неминуемо потребуется «смена образа» военной власти – вместо «крепкого орешка» Конева Хрущев предложит на этот пост другое лицо, символизирующее более мягкий, дипломатический характер взаимоотношений с Западом. И пока была такая возможность, отец старался показать маме и мне достопримечательности Берлина: музеи, выставки, театры, природу, автобаны, замки, городки, ну и даже ритуал охоты.

Отец получил приглашение от тогдашнего министра обороны социалистической Германии принять участие в охоте в окрестностях его резиденции. Меня поразил домашний зоопарк генерала: дикие животные и птицы были размещены в клетках и вольерах и содержались в идеальной чистоте и порядке. Это сегодня трудно удивить кого-то подобными вещами, встречаются в наших краях и более экзотические животные и птицы, обитающие в подмосковных усадьбах и парках, но в те времена это было необычно. А пока мы с мамой и членами семей немецких генералов гуляли по дорожкам парка, по зоопарку, высокие военные чины отправились поучаствовать в турнире стрельбы по тарелочкам. Я помню, очень волновалась, попадет ли отец, который какое-то время не тренировался в меткости, по этим взлетавшим в небо мишеням, но он стрелял хорошо и удостоился искренней похвалы немецкого генералитета.

Глазомер, острую реакцию отец сохранял долгое время.