Без вздоха полночь

Я открыла рот от изумления, не веря своим ушам. За главную? Что за бред? Нет. Я должна спуститься. Казалось несправедливым оставлять меня наверху, когда судьба человечества, да и моя собственная судьба, решались в каменной пещере.

– Дудки! Я с Вами!

Анатолий Павлович напрягся.

– Кто-то должен руководить народом в лагере.

Я вцепилась в край каната.

– Вот оставайтесь и сами руководите.

Мы дёргали верёвку всё сильнее, перемещаясь вдоль края дыры. Не знаю, кто укреплял тот самый край, но он не выдержал моего веса, который вместе с весом весьма колоритного экс-шефа превысил полтора центнера. Я подумала о возможных последствиях наших ритуальных танцев, когда земля уже ушла из-под ног.

Минутный полёт, и вот прекрасное тело опять плескалось в холодной воде. Мозги соображали быстро. Нужно срочно отплыть в другую сторону, ведь прямо на меня с минуты на минуту должен свалиться внушительный, во всех отношениях, папин друг. Падения не последовало. Я подняла глаза. Анатолий Павлович, зависнув на верёвке, неторопливо спускался вниз. Злость быстро прошла. В конце концов не важно, как я умудрилась оказаться в пещере. Главное заключалось в том, что я в ней всё-таки оказалась.

Несколько рук потянулось ко мне, предлагая помощь. Дудки! Проплыв десяток метров, я ловко подтянулась и выбралась без посторонней помощи. На смену злости пришла обида. Иуды! Предатели! Если бы не мужской шовинизм, стояла бы рядом с группой сухой и прекрасной. А теперь… Теперь из сказочной принцессы я превратилась в жалкую мокрую курицу. В ботинках хлюпала вода, ручьи стекали с волос. Мокрые шорты стояли колом. Вытащив из кармана влагонеустойчивый телефон и проклятый Хронос, я чуть не разрыдалась.

Мужчины засуетились. Видимо, осознали свою вину. Лесли нырнул в бездонный рюкзак и извлёк оттуда плед и сухое топливо. Когда в углу пещеры запылал слабый огонёк, стало как-то уютнее. Отец протянул термос с кофе.

– Снимай с себя всё и грейся. Иначе простынешь.

Вдруг вспомнилось, как Вадик грел меня своим теплом. Раздеваться не хотелось, но папа был прав на все сто. Не хватало в самый ответственный момент подхватить ангину или воспаление лёгких. Спрятавшись за очередного божка, который казался тёплым, почти горячим, я стянула с себя все вещи и обмоталась пледом. Получилось что-то вроде туники. Ничего. Побуду сегодня древнегреческой богиней. Взъерошив мокрые волосы, выплыла из сумрака. Ох уж эти фанатики! Никто даже не взглянул в мою сторону.

Археологи, вооружённые мощными фонарями, уже обшаривали стены пещеры. Естественно, я, Дарья Владимировна Синицына, умница, красавица, почти принцесса, почти богиня с Олимпа, избранная неизвестными духами неизвестно для чего, сразу же перестала интересовать учёные умы.

Что ж, пусть занимаются своими изысканиями, а я займусь своими. Вход в нижнее святилище зиял очередной дырой, в которую я имела несчастье провалиться совсем недавно. Поднеся фонарь ближе, заметила узкую каменную лестницу. Мои коллеги были так поглощены изучением таинственных знаков на стенах, что спуск Даши Синицыной так и остался незамеченным.

Оказавшись в огромном зале, я осмотрелась. Страха не было, и одиннадцать высохших мумий с отсечёнными головами, насаженными на колья, не пугали так, как раньше. Какая-то неведомая сила влекла в центр просторного помещения, где на каменном возвышении замерли нереальные стрелки часов. Сделанные из неизвестного мне металла, они представляли настоящее произведение искусств. Кто мог выполнить такую тонкую чеканку? Каким инструментом? Глядя на них, невольно хотелось верить и в Олимпийских богов, и в инопланетян, посетивших нашу некогда безжизненную планету.