Бездарный волшебник

Атив-Силибатум телекинетической силой переместил все «части девушки» в зону вокруг волшебного начертания, туда же переместились десяток колб наполненных разными веществами из алхимической зону лаборатории. Шу-Керат и Остахан перешли в чародейскую зону. Либриспир осмотрел волшебный круг, его предназначение было в том, чтобы зачаровать душу.

Химеролог начал эксперимент. Он стал медленно читать длинное и сложное заклинание, одновременно с этим мысленно направляя волшебные энергии в разные области чародейского начертания. Когда круг наполнился ими целиком, духовная оболочка выплеснула множество потоков духовной силы, некоторые обратились в фантомный силуэт Елены, а другие окружили этот силуэт, словно кольца планету. Фантомный силуэт дергался и расплывался, ее руки расставленные в сторону разделялись то надвое, то натрое, тоже было и с ногами, и с головой. Чародейские начертания проявили свою силу и духовные силы, что кольцами окружали тело стали ломаться, гнуться, разделяться и соединяться, они приобретали формы объемных символов а после уменьшались и притягивались, то к голове, то к сердцу фантомного тела, то к рукам или ногам, то ложились на спину или на живот. Каждое соединение символа с телом отдавалось эхом в подсознании присутствующих, то им сдавливало давлением уши, то захватывало дух, иногда они различали в смоем разуме эхо которое должно было бы быть стоном удовольствия или же являлось им криком боли.

Остахан и сам прошел через нечто подобное, с той лишь разницей, что он был жив и испытал на себе гораздо меньшее количество преображений и к тому же не таких сильных. Ощущение было странным и малоприятным, словно твое нутро наполняет нечто неестественное, а если попытаешься сопротивляться оно может причинить нестерпимые мучения и боль. Преображение девушки было насильно, страшно представить, что она может испытывать. Остахан сглотнул и в очередной раз стиснул челюсти и сжал кулаки.

Химеролог завершил чтение, и на том остановилось преображение.

– Ну вот, самое интересное – воодушевленно провозгласил он при этом упав на одно колено, ритуал вымотал, истощил его силу воли.

Шу-Керат протянул вперед руку. Кристалл духовной оболочки вспыхнул, вытолкнул из себя все духовные силы, и уже тусклый вылетел за пределы чародейских начертаний и опустился в руку химеролога. Фантомное тело вдруг стало тускнеть, но через мгновение символы на нем вспыхнули, а за ним вспыхнул и сам дух. Призрачное лицо исказилось множеством гримас, не издало звука, но присутствующим сдавило виски и заложило уши, их нутро опустело, прочувствовало и осознало мученический крик, агонию на уровнях недоступных человеческому восприятию, но ощутимую шестым чувством.

«Части тела девушки» и алхимические вещества рядом с кругом исказились, потеряли форму и словно жидкий метал потекли к фантомному телу. Сперва сформировался скелет, затем разум, от которого выросли тоненькие щупальца, повторившие всю форму фантомного тела, затем было сердце и сосуды, потом другие органы и мышцы, а за ними и кожа, и волосы. Елена в своей первозданной красоте, парила над чародейским начертанием.

Но вдруг ее покорежило и скривило: ноги неестественно вывернулись, как и руки, голову скосило на бок, талия ушла в сторону, глаза налились кровью, шея вздулась, вздулась и одна из рук, нога отсохла. Аморфное создание упало на пол, стало пускать слюни и издавать булькающие и хрюкающие звуки.

Остахан упал на колени. Химеролог ругнулся.

– Проклятье! Не вышло! Теперь убирать все это. Ничего, так или иначе результат неплох. Нужно лишь разобраться в случившемся, исправить ошибки и повторить. Ох… – приподнимаясь с колена он едва удержал равновесие – Так, пора бы принят Мулискортирэйский порошок, а то что-то я вымотался – Шу-Керат ушел в алхимическую зону.

Остахан поднялся. Его лицо ничего не выражало. Он подошел к несчастному существу. Оно плакало и мычало. Остахан опустился, коснулся той части лица, что хоть совсем чуть-чуть было похоже на некогда красивую девушку. В глазах четко отобразилась осознанность. Девичий взгляд выражал мольбу о помощи и об избавлении. Скупая слеза прокатилась по щеке чародея.

Остахан резко встал. Его руки дрожали. Он закрыл глаза, глубоко вздохнул, медленно выдохнул. Открыл глаза, взмахнул посохом и грозно произнес: «Сий-гальм аль-энг Ий-маль-ка-эсий» – посох вспыхнул ярким белым светом, и словно испаряющаяся влага, все волшебные чары на ее теле обратились голубой дымкой – «Каль-Эсаль Юйо-па-аль-галь-пэ Эналь-хий-Юйо» – чародей указал посохом, и ее тело вспыхнуло белым пламенем, настолько жарким, что за несколько мгновений обратилось в пепел.

Раздался звон разбитого стекла, Шу-Керат уронил флакон с белым порошком. Он недоуменно уставился на Остахана.

– Зачем вы это сделали? В понимаете, что уничтожили ценнейший материал! – возмутился химеролог.

Лицо чародея исказилось в зверином оскале. Он отбросил посох и тот повис в воздухе, в тот же миг, щёлкнула застёжка, зашелестели страницы, гримуар поднялся в воздух открытый представ перед своим владельцем.